Я на минуту задумываюсь и решаю, что лучше придерживаться общих рекомендаций, которые трудно будет истолковать неверно. Мне не хочется упоминать книги, которые пришлось бы сопровождать пространными оговорками.
— Что касается книг, то помимо тех, о которых вы уже все догадались — разные версии и переводы «Бхагавадгиты» и «Дао дэ цзин» — еще одна понятная для западного человека версия «Махабхараты». «Три столпа дзен» Филипа Капло Роси, «Чужак в стране чужой» Хайнлайна, «Лезвие бритвы» Моэма, «Уолден» Торо, «Листья травы» Уитмена, эссе Эмерсона, кое-что из Станислава Грофа, «Тысячеликий герой» Джозефа Кэмпбелла, «Голографическая Вселенная» Майкла Талбота и так далее — все они хороши по разным причинам. Еще была бы небольшая коллекция ченнелинговых материалов, некоторые духовные романы, посвященные теме перерождения...
Почти все одновременно отреагировали на упоминание ченнелингов. Общей реакцией на них оказалась смесь удивления и недоверия.
— Я нахожу материалы ченнелингов очень полезными и интересными, но не для обучения, а для собственного понимания феноменального мира, в котором, как можно заметить, я существую наравне со всеми остальными. Если хотите от меня подробностей, то я бы сказал, что мне нравится Майкл за его понимание эго и структуры личности. Если речь идет о личной реальности, мне нравится Сет. Если у меня есть вопросы по поводу потока, воплощения и желаний, то я читаю Авраама. Может, я и забыл что-то упомянуть, но вот это основные книги, которые мне нравятся. В «Курсе чудес», определенно, есть кое-какие моменты.
— Так эти ченнелинговые сущности оказались полезными в вашем собственном..?
— Нет, нет, конечно, нет, — я пренебрежительно махнул рукой. — Скорее, они все вместе составляют мое руководство пользователя человеческой жизнью на Земле — «Как быть человеком. Для начинающих». Вот почему я хочу соблюдать осторожность при этом разговоре. Мне нравятся упомянутые книги, но я на самом деле не так часто в ним заглядываю. Обычно — когда у меня возникает конкретный вопрос.
— А что вы читаете для развлечения? — спрашивает Мэри.
— Помимо любовных романов? Я люблю Ошо — просветленного, прежде известного как Бхагаван Шри Раджниш.
Я замечаю некоторое удивление на лицах по этому поводу, что вполне объяснимо. Если приравнивать просветление к святости, то Ошо отпадает как антисвятой, особенно если послушать истории о заговорах с целью убийства, свободной любви, борьбе за власть, уходе от налогов и девяноста роллс-ройсах. Мне нравится его стиль обучения. Мне нравится его подход к дзэн. Я восхищаюсь его умом.
— И романы. Я читаю много художественной литературы, — по их реакции вижу, что нужно что-то еще добавить. — Хорошо, вы меня поймали. Я трачу массу времени, просто убивая его. Играю в видеоигры, читаю книги, смотрю кино. Я бы сказал, что я просвистываю таким образом по нескольку часов в день, но не нахожу это пустой тратой времени, потому что не нахожу ничего лучшего, чем проводить свое время. Я не могу найти ему лучшего применения, потому что не пытаюсь чем-то стать или чего-то достичь. Во мне нет неудовлетворенности, которая бы меня мотивировала, нет амбиций, подталкивающих к действию. Я сделал, что должен был. Я просто убиваю время, пока время убивает меня.
Кажется, на группу это произвело успокаивающий эффект. Полагаю, они не учитывали такую вероятность, что просветление — это конец множества занятий, о возможности окончания которых мы обычно не подозреваем.
— Если бы вас бросили на пустынном острове, — спрашивает она, — какую книгу вы предпочли бы иметь с собой?
— Это легкий вопрос. Комикс. «
Кэлвин и Хоббс
».
Все рассмеялись. Я закрываю глаза, откидываюсь на спинку, и все понимают это как сигнал, что меня пора оставить в покое. Они разговаривают между собой, но я их не слушаю. Я слушаю все и ничего, чувствую легкий дождик на лице и вдыхаю свежий ночной воздух, который очищает меня, забирает тяжесть, скопившуюся от столь долгого пребывания в персонаже. Я не устал и не заканчиваю вечер, просто хочу какое-то время не слышать собственного голоса. Мне хочется уделить внимание дождю и ветру. Мне хочется, чтобы одна тема рассеялась и на ее место пришла другая, новая и актуальная.
