Кто осознанно делает выбор заковать себя в цепи? Кто выбирает женитьбу, детей, карьеру? Кто выбирает пополнить ряды обременённых долгами потребителей и пожинать плоды трудов всей своей жизни в качестве раба имущества и корпораций? Кто выбирает в свободное время быть на побегушках, заниматься домашними делами, уставиться в телевизор? Кто выбирает есть ядовитую пищу, жить в ядовитой среде, в окружении ядовитых людей? Кто выбирает жить заранее запрограммированную жизнь от рождения до смерти? Кто видит такие жалкие, отвратительные, отрицающие жизнь сны?
Конечно, может быть, жизнь в тяжёлой нудной работе и погоне за морковкой — это именно то, что мы выбрали бы, если бы выбор был за нами, но мы не выбираем. Вот что означает быть неосознанным: спать внутри сна. Мы быстренько напяливаем на себя жизнь, которая уготована для нас, подобно детям, напяливающим в одежду, приготовленную для них утром. Никто не решает. Мы живём нашу жизнь не по выбору, а по умолчанию. Мы исполняем роли, для которых родились. Мы не живём наши жизни, мы избавляемся от них. Мы выбрасываем их, потому что мы не знаем ничего лучшего, мы не знаем ничего лучшего потому, что никогда не спрашивали. Мы никогда не задавали вопросов, не сомневались, никогда не поднимались, никогда не проводили черту. Мы никогда не подходили к родителям, или к духовным наставникам, или к учителям, или другим людям, влиявшим на наше становление, и не задавали один простой, честный и откровенный вопрос, вопрос, ответ на который должен быть получен прежде, чем можно задать любой другой вопрос:
Что, чёрт возьми, здесь происходит?
Так вы убьёте их. Не саблями и пистолетами, но мыслью, честностью и прямотой. Так вы посмотрите, так вы увидите. Так вы проведёте черту.
Это не бодрая маленькая речь в перерыве между таймами, призванная согнать всех нас в остервенелый carpe diem[25], чтобы мы вышли, вопя, на поле с победным чувством в сердце и с жизнеутверждающей, свободолюбивой жаждой крови в первый день своей новой жизни, пульсирующей в венах, пока в понедельник утром не зазвонит будильник, ловко перемещая нас обратно в тюремную рутину. Поймать момент – не значит его остановить. Это как подстрекать товарища по камере к воплощению мечты его жизни петь в тюремном хоре. Если бы у меня был сын или дочь, кто-то, о ком я глубоко беспокоился бы, я бы вместо этого ободрял бы его словами carpe vitae – лови жизнь. А если бы я знал, как по-латински «твою мать», я бы вставил и это. Я бы наколол это на тыльной стороне его ладоней, чтобы он всё время это видел и чувствовал здоровый стыд и отвращение к себе за каждую минуту, которую он потерял в качестве зрителя, а не участника игры.
Говоря метафорически (!), первое, что мы должны сделать в нашей претензии на свободу, — это убить своих родителей. Мы убиваем Будду (или его эквивалент) последним на пути к реализации истины, но родителей мы убиваем в первую очередь на любом пути. Есть ещё немало людей, которых нужно убить, прежде чем достигнешь свободы, но всё начинается с этого. Пока мы не убьём своих родителей (метафорически!), мы останемся нерождёнными.
Фильм «Выпускник» именно об этом – смерть и новое рождение Бенджамина Брэддока. Как он вырывается из своей жизни, убивает своих родителей – их мир, их надежды на него, их общество, человека, в которого они его превратили, и будущее, которое они ему уготовили – и борется в своём процессе смертиперерождения.
В «Выпускнике» нет плохих и хороших людей. Родители не злые (вообще-то), просто они скучны, а против скучности нет закона (вообще-то, есть), иначе всех нас упекли бы в тюрьму (вообще-то, мы уже там). Элен не проявляет воли и является просто призом, который можно выиграть или проиграть. В конце фильма она не освобождается, лишь разрушается её шаблон. В конечном счёте этот фильм о бомбах замедленного действия среди нас. Бен не хотел взрывать и разрушать всё вокруг себя. Он не проделывал тяжёлой работы в школе, планируя свой побег. Он такая же жертва своего спонтанного взрыва, как и все остальные.
«Выпускник» — это фильм не о любви, а об освобождении.
