Если бы вышло продолжение, мы, возможно, нашли бы Бена не ушедшим далеко от того, что мы видели вначале. Как и большинство тех немногих, кто проделал этот переход, он, вероятно, посчитал бы своё новое состояние целью, а не отправной точкой, и скоро оказался бы снова в стаде, никогда уже не став его членом полностью, хотя и в достаточной степени.
Вот через что я пытался помочь пройти Лизе.
Переход Бена был относительно мягким. Он был ещё молодым деревцом, его корни были ещё слабы и редки, их легко можно было выдернуть из земли. В двадцать один год у него нет больше семьи кроме родителей, ни детей, ни закладной или долга, ни друзей или дальних родственников, ни установившейся карьеры, ни одной из множества сложных ролей, которые он мог бы играть, будь он более устоявшимся, более укоренённым в жизни. Короче говоря, его срыв произошёл в идеальное время, когда было очень мало того, что нужно было отсечь, очень немногих предать, очень немногих потерять.
Но что произошло бы, случись такой кризис на двадцать лет позже, когда корневая система уходит намного глубже? Когда она намного сильнее и намного больше переплетена с окружающими корневыми системами? Тогда, вместо «Выпускника», мы бы смотрели «Коллегу». В сорок один Бен уже не маленькое деревцо, которое можно легко выдрать из земли. Теперь он дерево, и такой же шаг на этом более продвинутом уровне эмоциональных разветвлений требует невообразимо большего количества взрывчатой энергии и гораздо более мощного источника неудовлетворённости, чтобы питать топливом такой взрыв. Это не аккуратная и незаметная хирургическая операция. Это не духовно, не сострадательно, не благословенно. Это приведёт к огромному беспорядку. Это нанесёт вред всему его окружению и связанному с ним развитию. Если бы Бен продолжил свою жизнь в течении ещё пары десятков лет до появления своего прозрения, тогда вместо простого бунта против своих ужасно немодных родителей, он должен был бы рвать связи с женой, детьми, друзьями и дальними родственниками, с работой, сообществом, церковью. Его карьера и финансы превратились бы в прах, камня на камне не осталось бы от всего, над чем он работал всю свою жизнь, и ради чего? От этого не уедешь на заднем сидении автобуса, улыбаясь, словно ты удрал из дома, прихватив с собой трофей в натуральную величину.
Кто герой в «Коллеге»? Кто хороший парень? Как ещё рассматривать старшего Бена в такой ситуации, кроме как психо-духовного террориста? Человек, который проник в жизнь людей, сначала казавшийся серьёзным и любящим, вдруг взрывается как бомба? Дамба была под таким толстым покровом, что он и сам не знал о ней, пока не прозвенел звонок пробудиться и не вызвал детонацию. С кем бы он сидел в автобусе в конце такого фильма? Чему бы он тогда улыбался?
Если бы фильм «Выпускник» продолжился ещё минут пятнадцать, мы бы увидели, куда направлялись Бен и Элен. Они героически вырвались из тюремной камеры родительского принуждения, а теперь мы бы увидели их ползущими по канализационным трубам по пути – куда? Им нужно найти место, где бы устроиться, чтобы жить. Им нужно найти другую камеру, чтобы туда переползти. Сначала они пойдут в старый мотель, затем Бену нужно выйти, чтобы купить Элен какой-нибудь дешёвой верхней одежды. Затем что? Бену нужно найти работу. Им придётся приползти обратно к преданным ими родителям за своими вещами и за помощью. Элен находит работу или беременеет. Двадцать лет спустя Бен и Элен будут играть в дом, иметь дело с собственными бунтующими детьми, прокисшими родителями, работами, счетами и распадающимся браком – всё, от чего они думали они освобождаются, тогда как только глубже закапывались. Никто не живёт долго и счастливо.
Что происходит, когда такое пробуждение приходит в поздний период жизни? Нам повезло, об этом есть фильм «О Шмидте». Механическая жизнь Уоррена Шмидта была совершенно упорядочена. Он делал всё правильно. Потом всё рухнуло, каждый слой его тщательно выстроенной личности был содран, и даже Ндугу, голодающий мальчик из Танзании, которому он посылал деньги и писал письма, глядел на него как на объект жалости. Один за другим, все его эмоциональные привязанности и слои самости растворяются – работа, жена, дом, дружба, семья, альма матэр, история, будущее, права, и без последующего счастливого конца, потому что время вышло. Фильм оканчивается честно, когда мужчина, всегда игравший по правилам и всё делавший правильно, сидит в одиночестве и плачет.
