Дух викингов. Введение в мифологию и религию Скандинавии - страница 14
Среди возлюбленных воинов Одина всегда были самые лучшие, элита, и эти его предпочтения распространялись на все стороны жизни. Те из них, покровителем которых был Один, как и сам верховный владыка, всегда были высококлассными и исключительными тем или иным образом. Будучи правителем богов, Один, естественно, стал покровителем человеческих королей и вождей. Многие королевские семьи даже объявляли его своим предком, часто – основателем династии>29. Но он был полной противоположностью богов «закона и порядка», таких, как Тюр. Вместо этого Один оставался «ужасающим владыкой», который управлял с помощью грубой силы, часто имеющей магическое происхождение.
Весьма любопытен тот факт, что его часто считали покровителем бандитов и изгнанников, таких, как герои саг Эгиль Скаллагримссон и Греттир Асмундарсон, которые были непокорными скальдами. В мире викингов вне закона находились люди, которых община официально изгоняла из-за каких-либо отвратительных деяний, чаще всего – убийств. На них не распространялась защита закона (отсюда и возник термин «вне закона», то есть ситуация, когда кто-то находится за его пределами), так что любой встречный мог убить их без каких-либо негативных последствий для себя. Изгоев в скандинавском обществе особенно ненавидели и боялись. В источниках говорится о том времени, когда сам Один был временно изгнан другими богами, о чем мы еще поговорим во второй части книги. Человек, пекущийся только о собственных интересах, как Один, и презирающий социальные нормы, был обречен рано или поздно совершить нечто, что приводило к его изгнанию. Нетрудно увидеть, что Один и другие изгои, совершившие особо тяжкие преступления, в какой-то мере были родственными душами. Будучи глубоко почитаемым королем, Один был изгнан другими богами, во многом из-за тех черт характера, которые послужили причиной опалы бандитов.
Визуальные изображения Одина очень различаются, что согласуется с взрывным динамизмом его личности и ролей. Иногда его изображали как военного лидера в полной броне, например, в украшениях, изготовленных до эпохи викингов, и знаменитом шлеме из Саттон-Ху>30. В других случаях он выглядел как исхудавший странник в темных одеждах, широкополой шляпе и с каким-то предметом, который явно не является посохом для опоры при ходьбе. Но в изображениях Одина всегда есть одна и та же примечательная черта: у него один глаз. Второй он отдал в обмен на редкие и ценные знания. По другой версии, о чем выразительно рассказывается в поэме из «Старшей Эдды» под названием «Речи Высокого» (Hávamál), он принес «себя в жертву себе же», провисев на великом дереве в центре космоса девять дней и ночей, без воды и пищи, неотрывно вглядываясь вниз, в темные воды Источника Судьбы, пока, в конце концов, не получил то, из-за чего страдал, – мимолетный блеск рун, изломанный скандинавский алфавит, буквы которого символизируют основные космические силы (слово «руны», древнескандинавское rúnar, означает не только «буквы», но и «тайны»). Тот, кто знает руны и их секреты, способен повелевать этими космическими силами. Таким образом, Один получил гораздо больше, чем просто алфавит.
Более подробно мы изучим эти истории во второй части. Сейчас достаточно отметить, что Один был готов пройти через любые испытания, чтобы получить знания о глубочайших тайнах устройства Вселенной. Согласно мировоззрению скандинавов, тайное знание подобного рода в целом считалось неразрывно связанным с магией. В самом деле, метод магии состоял в том, чтобы «просто» ввести в использование эти возвышенные понятия. Таким образом, получить подобное знание означало обрести колоссальную власть, а сила и власть – это как раз по части Одина.
В своих магических и шаманских странствиях Один пожертвовал еще кое-чем, куда более ценным в представлении любого скандинавского мужчины, – своей мужской честью. Для мужчины занятия магией означали невыразимый стыд – причина этого станет понятнее позже. Тем не менее Один был не единственным, кто отказался от любых действий, которые укрепили бы его власть, так что он принял и еще более значительное социальное отторжение из-за занятий «женственной» магией. И, бесспорно, бок о бок с этой «феминизированной» частью его личности существует и очень маскулинная сторона, которая проявляется в страсти Одина к войне и женщинам.
