Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни - страница 57

А. С. Пушкин

Гравюра Т. Райта. 1836 г.

Для Пушкина реализация своего великого предназначения, которое он сознавал с полной непреложностью, не существовала вне понятия чести. Будучи обесчещенным, он свое предназначение выполнить уже не мог, что и заставило его с такой яростью добиваться последнего поединка. Его жизненная задача была задачей человека чести. Как и для людей дворянского авангарда вообще.

Для Бакунина и людей его формации, пускай и гораздо меньшего масштаба, пушкинские понятия о чести были помехой, которую можно и нужно было переступить. Уже тогда Бакунин начинал свое движение к революционному аморализму — цель оправдывает средства, — который базировался на безразличии к классическим понятиям о чести.

Через девятнадцать лет после ссоры с Катковым, в сибирской ссылке, после героического участия в европейских революционных боях, после многолетнего заключения в австрийских и российских казематах, Бакунин оказался замешан в другую дуэльную историю. В Иркутске состоялся поединок между чиновниками Неклюдовым и Беклемишевым. Неклюдов принадлежал к либеральной оппозиции генерал-губернатору Муравьеву-Амурскому. Беклемишев же был верным клевретом генерал-губернатора. Неклюдов имел репутацию человека безукоризненно честного, а Беклемишев — бывший исправник, — негодяя. По общему мнению, во время поединка были грубо нарушены в пользу Беклемишева дуэльные правила. Неклюдов погиб. Нарушение было настолько явно, что несмотря на вмешательство влиятельнейшего генерал-губернатора, Сенат приговорил Беклемишева к трем годам крепости, а секундантов — к многомесячному заключению.

Так продолжилась линия, начатая в екатерининские времена убийством генерала Голицына…

На стороне Неклюдова — вместе с большинством иркутского общества — выступил ссыльный Петрашевский, а Бакунин, желавший снискать расположение Муравьева, не только был среди тех, кто спровоцировал дуэль, но всячески защищал — вопреки очевидности — Беклемишева перед Герценом, не брезгуя прямым обманом. Цель оправдывала средства. Соображения чести отступали перед ситуационной выгодой…

Между поединком Петруши Гринева со Швабриным и дуэльными ситуациями «Княгини Лиговской» и «Большого света» пролегло более полстолетия.

В эти полвека и укладывается «героический период» русской дуэли. Период, в течение которого русское дворянство, вырабатывая суровые представления о чести, выстраивало идеальную — недостижимую в быту, но необходимую как эталон — модель поведения благородного человека. Эти полвека — взлет и трагедия русского дворянства. За эти полвека русское дворянство в лице своего авангарда — наиболее решительной, бескорыстной, дальновидной своей части — вступило в тяжкий конфликт с военно-бюрократическим самодержавием, губившим страну, и проиграло свою историческую битву. Высокая дуэльная традиция была одной из тактических линий этого рокового конфликта.

Николай I

Литография середины XIX в.

История дуэлей в России петербургского периода (в осмысленных образцах) с екатерининских времен по тридцатые годы XIX века — история самовоспитания личности, защиты и укрепления личного достоинства дворянина как необходимого условия свободы. Крах высокой дуэльной традиции произошел в ситуации краха надежд на свободу, в ситуации проигранной битвы за личное достоинство. Полувековая история высокой дуэльной традиции в России была историей возмужания, самоосознания и падения русского дворянства.

Дуэлей в России будет еще много. Идея поединка приобретет самые неожиданные формы, имевшие, впрочем, корни в классических дуэльных временах. В 1881 году дворянин-народоволец Гриневицкий, швырнувший бомбу под ноги Александру II и самому себе, совершивший убийство и самоубийство, реализовал замысел 1817 года другого русского дворянина — декабриста Якушкина: «Я решился по прибытии Александра отправиться с двумя пистолетами к Успенскому собору и, когда царь пойдет во дворе, из одного пистолета выстрелить в него, а из другого в себя. В таком поступке я видел не убийство, а только поединок на смерть обоих».

Еще будут надрывные нежеланные дуэли конца XIX века — купринские поединки — по решению офицерских собраний. Еще премьер-министр Столыпин будет вызывать на поединок думского депутата кадета Родичева, употребившего в публичной речи выражение «столыпинские галстуки», символизирующее виселицу. Еще лидер октябристов Гучков после резкой полемики в Думе вызовет на дуэль лидера кадетов Милюкова, а тот примет вызов. (Секундантам с трудом удалось их помирить.) Еще будут стреляться Гумилев и Волошин. Еще Осип Мандельштам после обмена пощечинами вызовет на дуэль поэта Шершеневича, а тот откажется, о чем секунданты Мандельштама оповестят литературную общественность.