Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни - страница 59

Если же кто взял на себя ответственную роль свидетеля или секунданта, — услугу, в которой обыкновенно не отказывают своему другу, то знание в точности относящихся к тому правил становится долгом.

Так как до настоящего времени у нас (в Австро-Венгрии) не имелось исправного сборника правил дуэли, и относительно их в обществе, даже в кругу военных, существуют самые противоречащие взгляды, приводящие иногда к весьма печальным последствиям, то мы взяли на себя труд составить сборник этих правил, руководствуясь самыми компетентными источниками.

К источникам, которыми мы пользовались, принадлежит, главным образом, «Essai sur le duel», сочинение графа Шатовильяра, члена парижского Жокей-клуба, составленное им по предложению этого знаменитого собрания в 1836 г. при сотрудничестве некоторых других членов клуба, между прочим маршала графа Эксельмана, генерала барона Гурго и графа Дю Але-Коиткан. В этом сочинении в первый раз печатно были приведены правила дуэли, и притом в хорошей группировке. Подписанные почти сотнею самых блестящих имен тогдашней Франции (маршалом графом Лёбо, маршалом графом Молитор, вице-адмиралом Серсей, генерал-лейтенантом герцогом Гиш, генерал-лейтенантом графом Кавэньяк, герцогом Ваграм, князем Понятовским и др.), правила эти, как проникнутые истинно рыцарским духом, благородством и гуманностью, были признаны общественным мнением вполне рациональными и встречены с большим сочувствием, тем более, что они вышли в свет в период времени, когда в Париже, в течение четырех лет, в одних только журналистских кружках, произошло 180 дуэлей. Скоро они приобрели значение и вне пределов Франции и теперь еще имеют полную силу.

Далее мы должны упомянуть о сочинении Луи Шапона «Die Regeln des Zweikampfes» (Будапешт, 1848 г.), которое, хотя и ограничивается переводом только части изложенных в «Essai sur le duel» правил, но подписано многими высокопоставленными аристократами Австро-Венгрии и поэтому получает значение.

В-третьих, укажем на появившийся в 1879 г. превосходный и интересный этюд графа Дю Верже де Сен-Томас «Nouveau Code du duel», в котором автор разделяет взгляд Шатовильяра в его теперь почти не встречаемом сочинении, но рассматривает вопрос о дуэли с еще большею опытностью и применяясь к возникшим в новейшее время обычаям.

Установленные в этих книгах правила вошли и в настоящее сочинение. При взвешивании их авторитетности должно ограничиться, ввиду незаконности дуэли, лишь известностью их происхождения, фактическою их общеупотребительностью и признанием их общественным мнением. Мы обратили также внимание и на удобную группировку правил, на разъяснение их там, где это оказалось необходимым, и на согласование их с принятыми у нас обычаями, известными нам частью из собственного опыта, частью же заимствованными у многих высокочтимых товарищей, друзей и джентльменов. Новых правил сюда никаких не вошло.

Если последующие страницы будут понимаемы не только буквально, но будут толкованы по общему их духу, то едва ли встретится случай, в котором они не могли бы дать доброго совета; если все-таки возникнет какое-либо недоумение, то просим секундантов принять за непременное правило следующий совет: всегда, господа, руководитесь духом рыцарства и истинною гуманностью и, как бы сомнителен не был решаемый вопрос, ваши действия всегда окажутся правильными.

Дуэль есть единоборство между двумя лицами по обоюдному их соглашению, с смертоносным оружием, при заранее определенных условиях и в присутствии свидетелей с обеих сторон. Причина ее — вызов одного лица другим за нанесенное оскорбление.

Цель дуэли — получение силою оружия удовлетворения за оскорбление. Оскорбленный дерется, чтобы получить удовлетворение; оскорбитель — чтобы дать удовлетворение.

Если единоборству не предшествовало предварительного соглашения в условиях и если оно произошло не в присутствии свидетелей, то оно не дуэль и не признается ею ни общественным мнением, ни законами.

Предел, когда именно известные действия теряют характер обыкновенного, неважного, и становятся оскорблениями, вообще трудно определим и находится единственно в зависимости от степени обидчивости того лица, на которого эти действия были обращены. Этот взгляд, конечно, может применяться только к оскорблениям легкого свойства, между тем как все, разделяющие с обществом вкоренившиеся в нем понятия о чести, должны относиться к оскорблениям более серьезным с одинаковой щепетильностью. Исходя из этого предположения, различают обыкновенно