— Хороша торговля, ничего не скажешь, — с иронией произнес Володя и предложил: — Давайте по одному пробираться на сход, интересно послушать, о чем они будут говорить.
Пылила отказался:
— Опять сцапают.
— Не бойся, того полицейского, что тебя арестовал, в деревне нет, — успокаивал Иван.
— А черт его знает, — отмахнулся Павел, — все они одинаковые.
Ребята незаметно пробрались в деревню, а потом и к дому, куда согнали крестьян, и сквозь настежь распахнутую дверь затесались в толпу. Володя вошел в ту минуту, когда комендант заканчивал речь. Майор говорил стоя, и через головы женщин было видно, что он высокий, а стоящий рядом переводчик ему по плечо. Большая голова коменданта сужалась кверху, на горбатом носу поблескивали стеклышки очков, Длинная тонкая шея вся в морщинах. Володя подумал, что он очень похож на того подполковника, который держал его в плену. Разговаривал майор с крестьянами, словно с детьми. Если крестьяне будут сеять и выращивать хлеб для германской армии, говорил он, то немцы смогут быстрее победить. Жаловался на русский мороз, заставивший остановить наступление. Уверял, что летом война закончится. И вместе с тем предлагал разводить побольше овец, так как немцам необходимы овчины.
Переводчик предупредил, что господа не выносят дыма самосада. Тут же поднялся с лавки старый Рыгор и попросил немецкую сигарету или позволения выйти. Решили устроить перерыв.
Володя прислушивался, что скажут люди. Некоторое время все молчали, потом начали собираться по два-три человека.
— Вот гнет! — послышался чей-то голос.
— Сам признался, что наступление остановилось… — Ишь ты, овчины им подавай…
— Хлеб выращивай…
После перерыва выступил Бодягин. Этот негодяй отлично знал советских людей.
— Вижу я, — начал бургомистр, — что вы недобросовестно восприняли все гуманные доводы господина коменданта. По вашим лицам видно, о чем думаете! Вы с большей охотой тянетесь к листовке, наклеенной на стену и тем живете. А кто ее написал? Человек, у которого силы, как у той лягушки из сказки, которая села в колею и хотела опрокинуть воз. Знаете, что от нее осталось?
Кичка тронул бургомистра за рукав и шепнул, что сам будет говорить обо всем этом. Пришлось Бодягину перейти к другой теме: как засевать землю, всем вместе или по отдельности. Хулить общину он побоялся: это указание немецких властей. Но из его неуверенной, многословной речи можно было понять: возобновляй частное хозяйство, захватывай сколько можешь земли и сей.
Бодягин считал, что единоличные хозяева будут враждебно относиться друг к другу и тем самым помогут установить новые порядки.
— Во время уборки в помощь вам пришлют из Германии технику, — закончил бургомистр.
— А вы, пан, осенью говорили, что у нас будет какая-то община, — напомнил Рыгор. — Теперь же получается, что можно сеять отдельно. Но нельзя же так — бери и сей. Землю мы поделим на полоски, потому что в одном месте песок, в другом хорошая почва, а мы все одинаковые. Если осенью пришлют комбайны, разве они будут убирать каждому его полосу? Вот и скажите, как мы дальше будем жить: в общине или нет?
— Вы живете в общине, — снова поднялся бургомистр, — но она еще не укрепилась. Ты, старик, не гни, никакой уравниловки не будет. Кто помогает немецкой власти, тот и получит лучшую землю. Или хотите, чтобы семья Василя Шайдоба и старосты ползали по песку вместе со всеми? Кто своими делами заслужит у нас уважение, тот и будет пользоваться всем лучшим. Вот так!
Бодягин снова уселся. Теперь его намерения стали крестьянам понятны.
— Покупает дураков. Еще посмотрим, как все обернется… — проворчал кто-то возле двери, и женщины дружно зашикали на него.
Встал Кичка.
— Я коротко, — сказал он. — Пан бургомистр уже говорил, чем это пахнет: лягушкой в колее. Вы должны быть бдительными. Сколько мы уже поймали бандитов и где бы вы думали? В обычных деревнях, Кто же они? Говорят, были солдатами. Правда, теперь их распознать трудно. Раньше шапку снял, видишь, что острижен — иди сюда. Хотя и сейчас у них волосы отросли всего лишь на два пальца. Говорю это, чтобы вы знали приметы. А то были случаи: приведут человека, оказывается — местный житель. Однажды моего брата ко мне же привели. Он коня искал и попал на бдительных людей в чужой деревне. Помните одно: нужно ловить и уничтожать всех, кто ненавидит новый порядок, нашу славную освободительницу — германскую армию.
