— Некогда, ну да ладно, — сказал водопроводчик, и они прошли в комнату, которая служила спальней и творческой лабораторией.
Водопроводчик цепким взглядом окинул комнату: диван-кровать, письменный стол, сервант, полку с книгами, два стула, поглядел на бледное, изможденное лицо поэта и спросил:
— А ты что, на бюллетене?
— Нет, — почему-то застеснялся поэт.
— Ясно — значит, инвалид?
— Нет, я здесь работаю.
— Понятно. Надомник. Чего работаешь? — спросил водопроводчик, ища глазами инструмент.
— Пишу стихи. Я поэт.
— Тут вот и пишешь?
— Тут.
— Здорово!.. И никуда ходить не нужно?
— Нет.
— И номерок не вешаешь?
— Не вешаю.
— Живут люди!. . Значит, сам себе начальник?
— Сам.
— Ловко устроился. А зарплата у тебя какая?
— Никакая.
— Заливаешь!.. У нас каждому по труду.
— Я тружусь, — бледнея от гордости, сказал поэт и, раскрыв ящик письменного стола, вынул оттуда пачку исписанных листов: — Вот!
— А ну прочти, — приказал волосатый парень и уселся верхом на стул.
Поэт долго перебирал исписанные листочки и наконец, волнуясь и завывая, прочел «Песнь о молотке».
— Ясно, — сказал водопроводчик, — это к концу квартала хорошо, чтобы производительность поднять. А про любовь у тебя есть?
— Есть, — краснея, сказал поэт и прочел стихи о любви.
— Толково, — сказал водопроводчик. — И что ты потом с этим товаром делаешь?
— Несу в журнал или в издательство.
— И сразу тебе в лапу?
— Нет, если напечатают.
— И долго ждешь?
— По-разному. Иногда три месяца, иногда три года, а иногда возвращают.
— И тогда тебе чего? — заинтересовался водопроводчик.
— Ничего, — вздохнул молодой поэт.
Оба помолчали.
— Интересное кино, — сказал водопроводчик. — А на что же ты жуешь?
Молодой поэт не ответил. Не мог же он признаться, что живет на зарплату жены.
Оба опять помолчали.
— А за отпуск тебе платят? — спросил водопроводчик.
— Нет, — виновато признался поэт.
— Гады они!— решительно сказал водопроводчик.
— Кто? — не понял поэт.
— Ну, эти самые, на кого ты вкалываешь. Непорядок! Человек мучается, а они... Ни зарплаты, ни отпуска!
— Такая профессия, — сказал поэт. — Пушкин тоже весь в долгах был.
— Пушкин? — переспросил водопроводчик. — Так это же при царском режиме... Ладно, ты не огорчайся — может, тебе впоследствии, как Пушкину, фигуру отольют... Конечно, надо и при жизни свое ухватить.
Оба снова помолчали. Затем водопроводчик взглянул на свои большие квадратные часы:
— Ну, мне пора. А ты жми дальше... И вот что...
Он порылся в карманах замшевой куртки.
— Вот тебе рубль восемьдесят девять, на маленькую...
Выборы местного комитета были назначены на четверг двадцать третьего марта, после окончания рабочего дня. Так решил новый управляющий Стройбума Трофим Денисович Панкеев.
— Извините, Трофим Денисович, — сказал секретарь партбюро Кортиков, — конечно, ваша идея полна новаторского смысла, но такого у нас еще не было.
— Не было, — дружно подхватили председатель месткома Тарасюк и секретарь комсомола Дима Овчинников.
Управляющий посмотрел на них чуткими административными глазами и мягко сказал:
— Разрешите спросить, как же у вас было?
Секретарь партбюро Кортиков посмотрел на предместкома Тарасюка. Тарасюк — на Диму.
Дима застегнул пиджак на все пуговицы, поправил галстук:
— Раньше, Трофим Денисыч, мы давали звонок за полчаса до конца рабочего дня. Тут все дружно собирались в актовом зале и проводили данное мероприятие.
Глаза управляющего стали жестко-деловыми, в голосе зазвучала медь:
— До конца работы, правильно я вас понимаю? Секретарь партбюро потер лысеющий лоб:
— Не мы одни. Так и в Стройдыме.
— И в Стройутиле, — добавил Тарасюк.
— И в Стройпыли, — бодро отрапортовал Дима.
Управляющий весомо молчал. Быстро умножив в уме тридцать минут на триста сотрудников и разделив эту сумму на шестьдесят, он значительно произнес:
— Так... Выходит, мы теряем сто пятьдесят часов рабочего времени, а в это время в Тольятти потоком идут «Жигули»... Сколько машин выпускает за это время завод?
Никто не смог ответить на этот глубокий экономический вопрос.
— Много, очень много! — твердо сказал управляющий. — С этим пора кончать!.. Перевыборное собрание мы начнем сразу после работы, ровно в шесть.
