Наверно, это было очень несправедливо, и Ольга Кондратьевна сначала тихо заплакала, потом зарыдала по-бабьи в голос, и Корыхалов, который не выносил женских слез, смягчился:
– Ладно, надену, но не ордена, а планки... Только для тебя.
– Не для меня, – лепетала Ольга Кондратьевна, вытирая слезы, – не для меня, для них.
– Все для них, – пробурчал Корыхалов и, грубовато-ласково похлопав жену по мягким, все еще красивым плечам, закончил: – Ну и все, договорились.
Ольга Кондратьевна уехала на банкет раньше мужа встречать гостей, а Корыхалова привез все тот же незаменимый Валентин Осипович.
Когда Корыхалов проходил с Валентином Осиповичем через большой зал ресторана в банкетный, он заметил за одним из столиков известного актера, которого все знали по кинофильмам и телевидению. Корыхалов ни разу не видел этого актера на сцене, но был знаком с ним. Они встречались в «Красной стреле» по пути в Москву или Ленинград, и порой Корыхалову казалось, что этот актер только и делает, что ездит из Ленинграда в Москву и обратно. Впрочем, то же самое о Корыхалове думал и актер.
– Приветствую, – сказал известный актер, чуть приподняв свою знаменитую правую бровь. – В первый раз...
– В первый, – засмеялся Корыхалов. Он понял значение этой фразы: впервые они встретились не в поезде.
Засмеялся и Валентин Осипович, не понявший ничего. Он умел вовремя засмеяться или придать своему лицу значительное выражение.
Банкетный зал был переполнен. Сидели, тесно прижавшись друг к другу. Безмолвно застыв в ожидании, стояли официанты в красных куртках с золотыми пуговицами.
Когда Корыхалов зашел, все поднялись и зааплодировали.
«Цирк, чистый цирк, – подумал Корыхалов, – не хватает только барабанов».
Слегка наклонив голову, он пробрался на свое место. Справа от него сидела сияющая, взволнованная Ольга Кондратьевна, слева – заместитель министра в хорошо сшитом костюме без единой планки, чуть подальше – Михаил Михайлович, начальник главка, весь в орденах и медалях.
Корыхалов быстрым взглядом (он умел сразу охватить все) увидел сидевших за столами сотрудников институтов и заводов и близко к дверям расположившихся теток Лиду и Анну, в пуховых платках на плечах. В середине стола напротив Валентина Осиповича сидел Синичка с непривычно вытянутым лицом. На левой стороне груди у него были три ордена боевого Красного Знамени, на правой – «Красная Звезда» и Отечественной войны. Валентин Осипович постучал ножом по бокалу. Стало тихо. Юбилей начался.
Первым выступал заместитель министра. Мягко и внятно он прочел Указ о награждении Корыхалова Николая Николаевича орденом Трудового Красного Знамени. Все опять зааплодировали, а младший научный сотрудник Бобович, уже успевший где-то приложиться, крикнул: «Ура!»
Потом говорил начальник главка. Он протянул Корыхалову папку в красном сафьяновом переплете и сказал, что не будет читать адрес, а просто поздравит выдающегося руководителя, замечательного человека Николая Николаевича, находящегося в полном расцвете духовных и физических сил, и пожелает ему успехов в труде и личной жизни.
В эту минуту у Корыхалова стрельнуло в пояснице. Он сдержался, выдавил из себя улыбку.
Последующие ораторы сменяли предыдущих. Все подносили красные или синие папки, говорили о том, что Николай Николаевич – выдающийся руководитель, чуткий человек и что он находится в расцвете сил.
Жена сияла. Тетки Лида и Анна потихоньку плакали, пряча такие же толстоносые, как у Корыхалова, лица в пуховые платки. Посмотрев на теток, Корыхалов вдруг снова вспомнил давний летний день, только теперь ему хотелось крикнуть: «Довольно!.. Не хочу, не могу больше!» В пояснице стреляло сильней и сильней. Корыхалов смотрел на одинаковые папки, слушал одинаковые слова и чего-то ждал.
Поднялся Синичка, бледный, торжественный. – Дорогие товарищи, я предлагаю выпить за комбата, – начал Синичка.
Боль в пояснице отпустила Корыхалова. «Ну, ну, давай!» – мысленно подбодрял он Синичку, но тот, взглянув в пустые глаза Валентина Осиповича, осекся и продолжал каким-то не своим голосом:
– Предлагаю выпить за товарища Корыхалова Николая Николаевича, выдающегося руководителя, замечательного человека, под руководством которого... который...
