Тот, что сидел в кресле, улыбнулся.
— Чертовски верно, мистер Грофилд, — заметил он. Грофилд прищурил открытый глаз.
— Вы знаете, как меня зовут?
— Мы знаем вас, как облупленного, приятель. Имя, отпечатки, послужной список, все у нас есть. До сих пор вы были везунчиком.
— А до сих пор я ни во что такое не ввязывался, — соврал Грофилд.
Улыбка его собеседника превратилась в насмешливую ухмылку. — Что-то непохоже. Лауфман — профессионал. Тот, который смылся, тоже профессионал. Что же они, любителя в помощники взяли? Не верится.
Значит, Паркер сбежал.
— С деньгами или без денег? — спросил Грофилд.
— Что?
— Кто-то смылся. С деньгами или без денег? Тот, что стоял у двери, гавкнул, но когда Грофилд удивленно взглянул на него, то понял, что лай на самом деле означал смех. Этот не совсем легавый смахивал на мистера Гава из комикса, а Гав был совсем легавым псом. Гав прорычал:
— Ему бы хотелось пойти забрать свою долю.
— Трудящиеся вправе рассчитывать на зарплату, — рассудил Грофилд. Наверное, нет смысла лепить, будто эти двое похитили меня и заставили им пособничать.
— Да чего там, валяйте, — сказал сидевший. — Но только не с нами. Это ограбление нас особенно не интересует.
Несмотря на боль, Грофилд повернул голову и стал смотреть в оба. Он внимательно изучил парня, сидевшего в кресле.
— Так вы ищейки из страховой конторы? Гав снова гавкнул, а тот, что сидел, ответил:
— Мы работаем на ваше правительство, мистер Грофилд.
Можете считать нас гражданскими служащими.
— ФБР.
— Едва ли.
— Почему это «едва ли»? Что там у них еще есть, кроме ФБР? — У вашего правительства много всяких служб. И каждая по своему поддерживает и защищает вас.
Дверь палаты распахнулась, толкнув Гава, которому это явно не понравилось. Вошел совсем легавый — рыжий, средних лет, в мундире и фуражке с кокардой, похожей на пучок салатных листьев. Матерый легавый, не иначе как инспектор какой-нибудь. Он не салютовал, просто остановился в дверях в напряженной и нерешительной позе — ни дать ни взять официант, ожидающий щедрых чаевых.
— Я просто хотел посмотреть, как у вас идут дела, господа, — с угодливой улыбочкой проговорил он.
— Дела у нас идут прекрасно, — ответил Гав. — Через несколько минут мы закончим.
— Не спешите, не спешите. — Легавый оглядел распростертого на койке Грофилда, и на лице его за секунду сменилось с десяток выражений, что в калейдоскопе. Похоже, он не знал, как ему относиться к Грофилду. Судя по его изменчивой физиономии, он на какое-то время потерял рассудок.
— Спасибо за участие, капитан, — сказал тот, что сидел. Он не улыбался. Капитана попросту выставляли вон, и легавый это понял. Он принялся кивать. Его официантская улыбка то вспыхивала, то гасла. Потом он сказал:
— Ну, тогда я… — И, продолжая кивать, попятился из палаты. Дверь за ним закрылась. Тот, что сидел, проговорил:
— Нельзя ли ее как-нибудь запереть? Гав изучил дверную ручку.
— Только снаружи. Но вряд ли он вернется.
— Надо поторапливаться, — сидевший снова посмотрел на Грофилда. — Мне нужны честные ответы на один-два вопроса. Не бойтесь — все останется между нами.
— Валяйте, спрашивайте, — сказал Грофилд. — Я всегда могу отпереться.
— Скажите, что вы знаете о генерале Луисе Позосе? Грофилд удивленно взглянул на него. — Позос? А он — то тут при чем?
— Мы же сказали вам, что ограбление нас не интересует.
Расскажите о Позосе.
— Он президент какой-то страны в Латинской Америке.
Боевик.
— Вы знакомы с ним лично?
— В некотором смысле.
— В каком же?
— Однажды я спас ему жизнь. Случайно.
— Вы гостили у него на яхте?
Грофилд кивнул. Это тоже было больно. Казалось, из головы вытрясли мозги и набили ее наждачной бумагой. Пока он лежал спокойно, все было ничего, но стоило шевельнуться, как внутри начинало шуршать. Поэтому Грофилд перестал кивать и сказал: — Да, после того, как спас его шкуру. Какие-то люди собирались его убить, я случайно познакомился с девушкой, которая знала об этом, и мы с ней сорвали заговор.
— Вы поддерживаете с ним связь?
Грофилд вовремя сдержался и не стал качать головой.
— Нет, — сказал он. — Мы вращаемся в разных кругах.
