Убедившись, что со свистунами покончено, Сергей бросился к своему дому. Дом, по-видимому, загорелся совсем недавно, так как крыша еще не успела провалиться. Сергей бросился вовнутрь. Его волосы и борода вспыхнули. Не обращая внимания на боль, задыхаясь от дыма, он обшарил все помещение. Эолы дома не было.
Выскочив наконец из дома и сорвав горящую одежду, Сергей кинулся в воду. Холодная вода несколько успокоила боль обожженного тела. К нему стали подходить бойцы.
Из всех жителей поселка уцелели только три десятка женщин, которых свистуны поместили в загон. Эолы среди них не было. Последняя надежда увидеть жену среди живых угасла. Ее вскоре нашли, лежащую в воде. Длинные темные волосы распустились и колыхались в такт прибрежной волне. Из груди ее торчала рукоятка. Это была рукоятка того кинжала, который Сергей подарил своему будущему сыну. Ее похоронили тут же, на вершине небольшого холма на берегу реки, которой теперь суждено было носить имя Эолы.
Принесли убитого Ларта. Луч бластера полоснул его поперек тела, почти перерезав пополам.
Никого из ста мужчин не осталось в живых. Все они были перебиты на подступах к поселку. В поселке были обнаружены только трупы женщин. Свистуны убивали их с садистским наслаждением. У одних были аккуратно отрезаны ступни ног, у других – руки. Кровавая оргия, видно, длилась долго.
От обезумевших от ужаса женщин нельзя было пока добиться ни слова. Подсчитав трупы убитых свистунов, Сергей поразился их малым количеством. Их, вместе с убитыми в поселке залпами с платформы, оказалось всего пятьдесят. Трупы погрузили на платформы и сбросили в болото. Своих мужчин и замученных женщин похоронили вместе в братской могиле, насыпав поверху большой холм.
Сергей отделился от остальных. Ему хотелось побыть наедине со своим горем. Он сел у холмика, под которым покоилось тело жены. Его кожа еще носила память прикосновения ее рук, в ушах звучал ее голос, а ее уже не было… Сергея охватило оцепенение, при котором органы чувств перестают воспринимать окружающий мир, когда все вокруг погружается в тишину и в этой тишине медленно струит свои воды черная, как сама бездна, река, с середины которой ему явственно слышится зов о помощи.
Его оцепенение прервал многоголосый яростный рев. Он вскочил на ноги и посмотрел в ту сторону, откуда доносились крики. Невдалеке он увидел колеблющуюся толпу элиан. Толпа пульсировала, напирала, отталкивалась, словно какое-то гигантское одноклеточное чудовище выбрасывало и убирало свои щупальца. Уже смутно догадываясь, в чем дело, Сергей поспешил к ней. Расталкивая в стороны людей, он пробрался в середину. Там, внутри развороченного гигантского муравейника, корчилось и извивалось человеческое тело. Двое бойцов его отряда тащили еще одного из захваченных на заводе пленных с явным намерением присоединить его к первому.
– Назад! – гаркнул Сергей, приходя в ярость.
Те посмотрели на него, отвернулись и продолжали свой путь. В два прыжка Сергей очутился рядом. Первый ближайший к нему боец покатился по земле, сбитый увесистой оплеухой двухметрового землянина. Второй бросил ноги дрыгающегося всем телом свистуна, растерянно заморгал глазами, ожидая своей очереди.
– Встань! – приказал Сергей лежащему на земле. Тот покорно поднялся, шатаясь, видимо, еще не совсем придя в себя от удара.
– Отнести на место! – брезгливо ткнул он ногой свистуна.
Сергей обвел взглядом толпу и, увидев среди нее двух командиров групп, приказал:
– Пленных охранять! Вы мне головой за них отвечаете! – И тихо, чтобы не слышали другие, добавил: – В них наше спасение.
В это время к нему подвели одну из оставшихся женщин. Всхлипывая, сбиваясь в словах, она рассказала, что нападение было совершено перед рассветом. Она выскочила из дома, когда уже все было кончено. Ее вместе с другими оставшимися в живых женщинами бросили в загон для скота и приставили часовых. Сколько было свистунов, она не могла сказать, но утверждала, что много.
– Очень много, – сказала она, – больше, чем оставалось в поселке наших.
– Ты не ошибаешься? – спросил Сергей, чувствуя, как новая тревога закрадывается в душу.
