§ 10. Когда остальные германцы узнали об этом, то они покинули ненадежное убежище островов и перевезли внутрь страны [на ту сторону реки] свои семьи, запасы хлеба и земных плодов, а также домашнюю утварь, имеющуюся у варваров.
§ 11. После этого Юлиан приступил к восстановлению Трес Таберне – так называлась крепость, разрушенная незадолго перед этим упорными нападениями неприятеля; он полагал, что восстановление этой крепости помешает германцам производить ставшие для них обычными вторжения во внутренние области Галлии…
§ 14. В то время как быстро воздвигались лагерные укрепления и часть римских воинов несла полевую сторожевую службу, а другая собирала хлеб, – делая это тайно из опасения засады, – толпа варваров с быстротою, предупредившей слухи [об их приближении], неожиданно напала на Барбацио, который, как уже было сказано, стоял со своим войском по ту сторону Галльского вала; [германцы] продолжали преследовать бегущих римлян до Раураков и, насколько они могли, дальше; похитив большую часть поклажи, вьючного скота и обозных погонщиков, они вернулись к своим [на родину].
Гл. 12, § 1. Когда повсюду распространилась весть об этом позорном, трусливом бегстве [воинов Барбацио], алеманнские короли Хонодомар и Вестральп, Урий и Урзицин вместе с Серапием, Суомаром и Хортаром соединили воедино свои боевые силы и расположились вблизи Аргентората, воображая, что Цезарь [Юлиан] из страха перед еще большей опасностью повернул обратно, в то время как он продолжал усердно укреплять свой лагерь [в Таберне], стремясь довести это дело до конца.
§ 2. [Сообщение перебежчика о том, что численность войска Юлиана не превышает 13 тысяч, лишь усилило твердость германцев.]
§ 3. …Они отправили к Цезарю послов и потребовали – скорее в тоне приказания, чем просьбы, – очистить земли, которые они завоевали своей храбростью и оружием. [Юлиан ответил на это требование отказом и задержал послов до окончания работ по постройке укреплений.]
§ 4. Король Хонодомар возбуждал и подстрекал всех без всякой меры; он вмешивался во все и был готов всегда первым решиться на опасные предприятия; частые успехи сделали его непомерно гордым.
§ 5. Ибо он победил Цезаря Деценция, с которым у него произошло столкновение при равных шансах на успех, разрушил и опустошил много богатых городов и, не встречая никакого отпора, с давних пор рыскал по всей Галлии со все возрастающей дерзостью. Его самоуверенность еще усилилась после недавнего бегства римского полководца [Барбацио], на стороне которого было превосходство в численности и силе войска.
[После речи Юлиана, имевшей целью поднять дух войска, решено было принять предложенный им план и дать на следующее утро сражение алеманнам. Настроение римских солдат и обстоятельства, которые могли повлиять на ход сражения, Аммиан Марцеллин изображает в §§ 15 – 17.]
§ 15. Двоякого рода соображения придавали римлянам уверенность: они вспоминали, как в прошлом году во время весьма далекого продвижения римлян в зарейнские области никто [из германцев] не защищал своих очагов и не оказывал римлянам сопротивления и как германцы, соорудив плотные завалы из срубленных деревьев и загородив ими дороги, ушли далеко и влачили жалкое существование в суровое зимнее время года; припоминали также и то, что, когда император вступил на их территорию, германцы не осмелились ни сопротивляться, ни даже предстать перед его очи, а лишь униженно молили о мире331.
§ 16. Но никто не хотел принять во внимание, что с тех пор обстоятельства изменились, ибо тогда германцам [алеманнам] угрожала гибель с трех сторон: в то время как император [Констанций] продвигался со стороны Реции, находившийся вблизи Цезарь [Юлиан] не давал им возможности ускользнуть куда бы то ни было, а соседние [племена], ставшие во враждебные отношения к ним вследствие раздоров, напирали с тыла на окруженных со всех сторон алеманнов. Но вслед за тем император даровал им мир и ушел, распри утихли, и соседние племена стали жить с ними в полном согласии, а позорнейшее отступление римского полководца [Барбацио] лишь усилило их врожденную дикость.
