– Что? – не понял Эд, но, проследив за взглядом девушки, обнаружил, что так и сжимает в кулаке извлеченный из-под подушки кортик. – А, это… Нет, конечно. Просто не проснулся еще толком… – мысль его охотно перекинулась с вызывающих оторопь Чужих на поразительное вчерашнее открытие. – А вот скажи, я тут думал… Получается, что если это и впрямь «драконий коготь», то от обладания им толку ровным счетом никакого? Одни проблемы?
Видно, поняв, что спокойно почитать не удастся, Алекса захлопнула книгу и повернулась лицом к юноше.
– Ну, начнем с того, что это огромная честь…
– Ничего себе честь, что о ней и рассказать никому нельзя! – перебил ее рыцарь.
– Я сказала «честь», а не «пища для тщеславия». Она внутри – в голове, в сердце, о ней незачем говорить вслух, – назидательно произнесла девушка. – Ну и потом, неужели тебя нисколько не трогает, что у тебя в руках легендарное оружие, верой и правдой служившее поколениям рыцарей на протяжении многих сотен лет? Еще со времен до эры нартов! Как представлю, просто дух захватывает, честное слово!
– До эры нартов в Новом Мире не было никаких рыцарей, – буркнул Эд. – Воины асатов служили совершенно на иных принципах. И, как я уже, кажется, говорил, кортиков они не носили.
– Считается, что современный рыцарский кортик с изогнутым клинком ведет происхождение от асатской абордажной сабли, – заметила Алекса. – Нартские кортики времен Антона Первого – исключительно прямые и обоюдоострые. Примерно такие, как мой.
– Правда? – удивился юноша. – Вот уж не думал.
– Да. Есть и другие теории на этот счет, но эта более или менее общепризнанная.
– Надо же… А вот, как думаешь, настоящий «драконий коготь»… Не важно, этот или другой, но настоящий… Сколько он может стоить? – с придыханием спросил Эд.
– В смысле стоить? Он бесценен.
– Это понятно. Но сколько, скажем, могла бы дать за него Торговая Гильдия?
– Шутишь? – вскинула голову Алекса. – Торговля рыцарскими кортиками, за исключением только что изготовленных, запрещена под страхом самой суровой кары, даже не скажу какой, в голову никогда не приходило интересоваться! А то сегодня рыцарь толкнет Гильдии свой кортик, завтра продаст «седло», а послезавтра что? Своего короля?
– Да шучу-шучу, конечно, – покраснев – хорошо хоть в темноте незаметно, – поспешил горячо заверить собеседницу Эд. – Да и я вообще не о своем, он-то, может, еще подделкой окажется!
– Почему-то мне все больше кажется, что не окажется, – задумчиво проговорила Алекса.
На несколько секунд в комнате воцарилось молчание.
– Эх, ладно, раз у ж все равно не спим!.. – сбросив книгу на одеяло, девушка поднялась, шагнула к прикроватной тумбочке, на которой стоял светильник, и, открыв дверцу, извлекла из ее недр высокий кувшин и пару кружек.
– Э… Это то, что я думаю? – удивлению рыцаря не было предела.
– Не знаю, что ты там думаешь, а это местный эль. Как говорят, весьма неплохой.
– А это ничего, что у меня с утра бой? Или… – мозг Эда пронзила пугающая догадка, – или все, не успеваем?
– Успеваем, успеваем, – успокоила Алекса. – Я уточнила: гроза прошла, прогноз погоды самый благоприятный, так что дилижанс отправляется вовремя.
– Но тогда…
– Это ж эль, а не вино. В конце концов, примешь таблетку, в первый раз что ли? Глубокий космос, не хочешь не пей! – начала, кажется, сердиться она.
– Нет-нет, я буду! – решительно заявил юноша. – Но заметь: не я это предложил!
– Уже заметила, – бросила Алекса, наполняя кружки.
* * *
– А вот скажи, – проговорила девушка, выплескивая в кружку остатки эля из кувшина. – Вот жил ты себе на Каре. Был фермером. Пахал, сеял, урожай собирал. В свободное время играл в рыцаря на симуляторе. И вдруг в самом деле оказался в «седле», прошел Путем… Не страшно? Не жалеешь о прошлой жизни?
– Ни секунды, – мгновенно ответил Эд. – Поначалу, конечно, было… нет, не то чтобы страшно – наверное, я тогда был слишком обескуражен, чтобы бояться. Непонятно. Да еще как все понеслось. Посвящение, потом твое внезапное появление, побег из замка барона, Путь… С размеренной фермерской жизнью не сравнить, конечно. Но нет, я нисколько не жалею. Наоборот. Сбылась моя мечта, в реальность которой я и не верил-то уже особо…
