– Танис!.. – закричала вдруг Лорана. – Воздух! Свежий воздух!..
Собрав последние крохи сил, они одолели очередной поворот… Перед ними была дверь. Распахнутая. Она вела наружу. Перед нею на полу виднелось кровавое пятно и…
– Тасовы кошели, – вырвалось у Таниса. Упав на колени, он начал было неизвестно зачем собирать раскатившиеся сокровища кендера… и горестно, с упавшим сердцем мотнул головой.
Лорана опустилась на колени подле него и накрыла его руку своей.
– По крайней мере, он был здесь, Танис. Это значит, что он добрался сюда. Быть может, он спасся!
– Он бы нипочем не бросил своего барахла, – сказал Танис. Сидя на содрогающемся полу, он смотрел на лежавшую снаружи Нераку. – Смотри! – сурово сказал он Лоране и вытянул руку, указывая. – Это конец. Для кендера он уже наступил, а скоро постигнет и нас. Смотри!.. – рассердился он, видя на ее лице спокойствие и упрямство. Она отказывалась признать себя побежденной.
Лорана смотрела…
Прохладный ветерок, овевавший лицо, теперь казался ей насмешкой. Он нес лишь запахи дыма и крови да крики и стоны гибнущих. В небесах расцветали огненные цветы: там кружились дерущиеся драконы. Их Повелители частью пытались бежать, частью – бились за власть. В ночном воздухе метались молнии, проносились струи огня. По улицам толпами бродили дракониды, убивая все, что двигалось, в том числе и друг друга. Казалось, их поразило безумие.
– Зло пожирает самое себя, – прошептала Лорана. Склонив голову Танису на плечо, она завороженно созерцала разворачивавшийся перед ними ужас.
– Что?.. – спросил он устало.
– Так говорил Элистан, – сказала она.
Храм шатался над их головами.
– Элистан!.. – с горечью рассмеялся Танис. – Где они, его Боги? Убрались в свои надзвездные замки и наслаждаются зрелищем?.. Владычицы Тьмы больше нет. Храм ее вот-вот рассыплется… Что им с того, что сдохнут еще два муравья?.. Мы и минуты не проживем, если выйдем отсюда…
И тут он вдруг перестал дышать. Бережно отстранив Лорану, он вновь наклонился и начал рыться в разбросанном имуществе кендера. Торопливо отодвинул он сверкающий обломок голубого хрусталя, щепку валлина, изумруд, беленькое куриное перышко, засохшую черную розу, зуб дракона и крохотного деревянного кендера, вырезанного явно искусной гномской рукой… И наконец поднял маленький золотой, предмет, ярко сверкнувший при свете пожара, бушевавшего снаружи.
Глаза полуэльфа наполнились слезами. Он крепко сжал его в кулаке и почувствовал, как впились в ладонь металлические края.
– Что это?.. – спросила Лорана. Она не понимала, в чем дело, и голос ее прерывался от страха.
– Прости меня, Паладайн, – прошептал Танис. Прижав к себе Лорану, он вытянул руку и раскрыл ладонь.
На ладони у него лежало тонкое, прекрасной работы колечко, составленное из золотых листочков плюща. А вокруг кольца свернулся в магическом сне маленький золотой дракон.
14. КОНЕЦ. К ХУДУ ИЛИ К ДОБРУ?..
– Ну, вот мы и за воротами, – тихонько шепнул Карамон брату. Он косился на драконидов, выжидательно поглядывавших на него. – Присмотри за Тикой и Тасом, пожалуйста, а я схожу поищу Таниса. Эту публику я уведу с собой…
– Нет, брат, – так же тихо ответил Рейстлин, и в золотых глазах его отразился алый свет Лунитари. – Танису ты ничем не поможешь. Свою судьбу он определит сам… – И маг посмотрел в пламенеющие небеса, где теснились драконы. – Ты сам еще далеко не в безопасности. Как и те, кто от тебя зависит.
Тика, с лицом, осунувшимся от боли, стояла подле Карамона. Она едва держалась на ногах. Здесь же был и Тассельхоф. Он ухмылялся по обыкновению жизнерадостно, но и в его лице не было ни кровинки, а в глазах стояла тоска и печаль – для кендера нечто решительно неслыханное. Карамон помрачнел, глядя на этих двоих.
– Уговорил, – сказал он. – Дальше-то куда?
Рейстлин поднял тощую руку. Черные одежды муарово переливались, пальцы казались вырезанными из кости.
– Вон там, на горном хребте, горит огонек…
Все повернулись в ту сторону, даже дракониды. Далеко-далеко, на другом краю бесплодной равнины, над залитыми лунным светом пустошами вздымалась темная тень горы. На самой вершине ее сияла точка белого света, яркая и немигающая, словно звезда.
