– Не слышу приветственных гимнов, – заметил рыцарь, скептически покосившись в темноту очередного коридора.
– Тихо! – Рейстлин упреждающе вскинул руку.
– Поздно, – усмехнулся близнец, подмигивая Стурму. Колдун смерил брата гневным взглядом через плечо.
– Сними шлем, может, обнаружишь там свои мозги! Я слышу с той стороны звуки. – И маг указал рукой в открытый проем.
Теперь, когда стихло эхо, резкие крики и бряцание оружия стали отчетливее.
Карамон и Стурм разом обнажили клинки. Рейстлин потянулся к висевшему на поясе мешочку.
– Думак, – прошептал он, отчего хрустальный шар на его посохе погас. Теперь путь им освещал лишь факел соламнийца.
– Для чего ты сделал это? – поинтересовался рыцарь. – Истинно, на тебя нельзя полагаться.
– Не стоит уведомлять врагов о том, что ты волшебник, – тихо отозвался Рейстлин.
– О, конечно, ведь для сего ремесла нужен покров темноты и тайны, – завел старую песню Стурм.
– Отлично, давайте, вы двое, сорвите его, – проворчал Карамон.
Трое путников замерли перед открывшимся проходом, прислушиваясь к звукам битвы, шедшей где-то вдали.
– Тайны сего места прельщают не нас одних, – наконец выговорил рыцарь, поводя затекшими плечами.
Рейстлин нахмурился:
– Я пойду, выясню, что там такое. Вы можете остаться здесь.
– Нет, – заявил тотчас Стурм. – Мы отправимся вместе.
С факелом в одной руке и с мечом в другой Светлый Меч осторожно вошел в проем. Колдун, скептически покачав головой, двинулся вслед за ним. Карамон замыкал шествие, то и дело опасливо оглядываясь.
Шагая по темному туннелю, Тассельхоф Непоседа заключил: даже если никогда в своей жизни он больше не увидит горы, то ничуть не расстроится. Путешествие вглубь скалы, да еще по потайному ходу сулило уйму всего интересного. Он с нетерпением ожидал какого-нибудь – хоть самого замшелого! – скелета древнего воителя, вылезшего из-за угла, чтобы удушить их обоих. Ну, может, на худой конец, злобной нежити, мечтавшей высосать из них души… или что там еще нежить обычно высасывает из людей?
Тика же, напротив, вовсе не находила путешествие таким многообещающим. Она нервничала и казалась совершенно подавленной, чем очень удивляла кендера.
Тас посчитал своим долгом поддержать бодрость ее духа всякими страшными, жуткими и леденящими кровь историями про разнообразнейших монстров, обитающих в потайных ходах под горами. Рассказы эти, однако, отчего-то не произвели желаемого эффекта и, казалось, только глубже ввергли Тику в пучину тоски и отчаяния. Один раз она даже развернулась, вознамерившись, очевидно, шлепнуть вдохновенного рассказчика, но Тас, привыкший к подобному неучтивому обхождению, ловко увернулся. Тему разговора, правда, все же решил сменить.
– Как ты думаешь, Тика, сколько мы уже идем?
– Несколько недель, – буркнула девушка.
– А я думаю, только несколько часов.
– Да что ты говоришь! – раздраженно отозвалась та.
– Говорю, что это ужасно скучно, – без тени смущения отозвался кендер, пнув валявшийся на полу камешек. – У нас осталась еда?
– Ты только что ел!
– А кажется, будто это было давным-давно! – Тас махнул рукой. – Ты же сама говоришь: мы идем несколько недель.
– Умолкни!.. – Тика застыла на месте.
По туннелю прокатился грохот, со стен посыпалась пыль. Скрежет длился несколько жутких мгновений, затем все внезапно стихло.
– Что… что это было? – дрожа, поинтересовалась Тика, нервно накручивая на палец кудряшку.
Тас немного поразмыслил.
– Думаю, это Сталиг Майт, – ответил он, понизив голос.
– Что это еще такое? – шепотом спросила Тика, трясясь так, что факел у нее в руках выплясывал некий замысловатый танец.
– Сталиг Майт, – спокойно повторил Тас. – Я слышал про них множество историй. Они живут в пещерах и страшно свирепы. Извини за жестокую правду, но ты должна приготовиться к худшему. Тот звук, что мы слышали… это, наверное, Сталиг Майт растерзал Карамона.
– Нет, только не это! – воскликнула Тика. – Не верю… – Внезапно она замолчала, подозрительно поглядев на кендера. – Подожди-ка, что-то я никогда не слышала об этих Сталиг Майт.
– Тебе нужно больше общаться с людьми, Тика, ты стала настоящей затворницей.
