"Оставь его в покое. Пусть с ним все будет хорошо".
Гарри не очень понимал, куда он идет, но, видимо, ноги все решили за него, приведя Гарри в больничное крыло. Тихо, стараясь остаться незамеченным, Гарри вошел.
Он сразу увидел семейство Уизли, сгрудившееся возле кровати. Рона за ними видно не было, и Гарри вдруг охватило странная, иррациональная, жуткая надежда, что смерть Рона — это игра его воображения и жестокая шутка Снейпа. Что сейчас близнецы повернуться к нему и рассмеются, а потом появится Рон и скажет что-нибудь вроде: "Как мы тебя, а?.."
Рядом с мистером Уизли стоял почему-то Корнелиус Фудж и что-то настойчиво объяснял ему, а мистер Уизли рассеяно кивал в ответ. Дамблдор смотрел на них, наматывая на палец прядь седых волос. Гарри вдруг понял, что директор раздражен.
Наверное, ему удалось бы остаться незамеченным, но тут Гермиона оторвала ладони от лица и подняла голову.
Ее лицо исказил ужас, а глаза стали огромными, как у Хедвиги. "Наверное, — подумал Гарри, — она считала меня мертвым, вот теперь и смотрит как на привидение".
Гермиона вскочила на ноги, роняя стул, и Гарри показалось, что она хочет что-то сказать ему… В этот момент тяжелая холодная рука легла ему на плечо.
— Мистер Поттер, — прозвучал знакомый надменный голос с характерной протяжной интонацией и идеально правильным выговором. — Как вы вовремя.
Почти все Уизли моментально вскинули головы; близнецы вскочили, и Гарри увидел Рона. Тот лежал на спине, разметав рыжие волосы по подушке, и совсем не походил на мертвого. Казалось, что он просто крепко спит — он всегда спал на спине.
— Рон! — Гарри попытался вырваться из цепкой хватки Малфоя, но тот в ответ лишь крепче сжал его плечо.
— Не надо устраивать спектаклей, мистер Поттер. Боюсь, их никто не оценит.
— Не спешите, Люциус, — произнес Дамблдор. — Он не преступник, его вина не доказана.
— Отлично, — пожал плечами Малфой. — Давайте попробуем ее доказать. Мистер Уизли был убит Смертным проклятием. Следовательно, если мы найдем палочку, сделавшую это, мы найдем и убийцу. — Он внимательно посмотрел на Гарри. — Где ваша палочка, мистер Поттер?
— Послушайте, — Гарри вдруг понял, что очень устал. При мысли о том, что сейчас придется что-то доказывать, оправдываться, спорить, у него потемнело в глазах. Если бы только поспать… Хотя бы даже в Азкабане… — Вы прекрасно знаете, где моя палочка. Ее забрал ваш хозяин. Я хочу попрощаться с Роном, пожалуйста, отпустите меня.
— Это очень трогательно, мистер Поттер, — холодно заметил Люциус. — Хотя мне и решительно не понятно, что вы имели в виду, говоря о моем хозяине. Я вас уверяю, у Малфоев никогда не было никаких хозяев, кроме них самих. А что касается вашей палочки… проверьте, может, она все-таки у вас… если, конечно, вы не хотите, чтобы вас обыскали.
Гарри пожал плечами и сунул руку в карман. Глупо спорить с Малфоем или пытаться доказать Фуджу, что Малфой служит Черному Лорду. Но у него и правда нет палочки, так что…
Пальцы, шарящие в кармане джинсов, наткнулись на полированное дерево. Гарри замер.
— Что, пропажа нашлась? — улыбнулся Люциус. Он выглядел как фокусник, только что надувший публику.
Фудж, нахмурившись, подошел к Гарри.
— Дай мне твою палочку, Гарри, — сказал он, и Гарри обречено протянул ему палочку.
— Приори Инкантатем!
С чувством тошнотворного ужаса Гарри наблюдал, как из кончика его палочки, подчиняясь заклинанию, появляется тень Патрика Лестранга. Гарри успел только подумать, что такой подлости он не ожидал даже от Вольдеморта, прежде чем все дружно ахнули. Из палочки выскользнула тень Рона Уизли, и почти сразу же растаяла. Наступившую тишину нарушили рыдания миссис Уизли.
— Интересно, не правда ли? — мягко произнес Люциус. — Целых два убийства на совести мистера Поттера.
Это даже не Азкабан, господа. Это поцелуй. И мне бы очень хотелось знать, — Люциус вдруг наклонился к Гарри, цепко ухватив его за плечи, — не может ли мистер Поттер ответить мне, где сейчас находится мой сын?
— Ваш сын, Люциус? — изумился Фудж.
— Мой сын, — подтвердил Малфой. — Мой мальчик имел глупость влюбиться в этого… — он не договорил, лишь встряхнул Гарри за плечи, чтобы всем стало ясно, о ком идет речь. — Мне бы очень не хотелось, чтобы на совести мистера Поттера оказалась еще одна смерть. Потому что речь идет о моем сыне.
