— Та-ак… А это, как понимаю, ТОТ мальчик… — она смотрела на Сашку так, словно перед ней была гадюка. Или смертельно опасный микроб.
— Все в порядке, — я развела руками, словно в подтверждение своих слов. — Да, это Саша. Не бойся…
Мне показалось или за деревьями и вправду промелькнул силуэт? Если Нинель Ивановна бдит и засекла нас — будет беда. Скорее уводить отсюда Сашку. Немедленно! Почему же у героев книг и фильмов все всегда получается легко?!
— Мам, можно мы зайдем в дом? — я снова попыталась улыбнуться. — Нам нужно рассказать кое о чем тебе и папе… Вернее, предупредить. Это не мои фантазии, пожалуйста, отнесись к тому, что я говорю, серьезно! Ну поверь мне! Хотя бы один-единственный раз! Очень прошу!
Сложив на груди руки в умоляющем жесте — глупая детская привычка, так и не изжитая мной до сих пор, — я смотрела прямо в ее глаза.
И мамины глаза потеплели.
— Ну хорошо, Ирина, если это действительно для тебя важно…
Пока мы шли к домику — молча, как на параде, я внимательно смотрела вокруг. Хозяйки нигде не видно. Сомневаюсь, что она сумела спрятаться за деревом — габариты не те. Выходит, мне все-таки померещилось. Надеюсь, что так.
— Вот, полюбуйся, — сказала мама, открывая дверь нашего дома.
Папа как раз наливал себе кофе, но при виде Сашки плеснул воду вместо чашки на стол.
— У-у-у! — взвыл он, дуя на ошпаренную левую руку.
Мама молчала.
— Сейчас я все объясню, — пообещала я и, выглянув за дверь, чтобы еще раз убедиться, что поблизости никого нет, плотно закрыла ее. — Саша вовсе не сумасшедший. Вернее, все как раз наоборот, — начала я с самого главного и, добившись внимания слушателей, продолжила: — Не перебивайте меня. Это кажется совершенно нелепым, но жители этого города — сумасшедшие. Они поклоняются странной богине и, кажется, хотят принести ей нас в жертву.
— Только тебя, — буркнул Сашка.
— Какая чушь! — мама от возмущения даже всплеснула руками. — Это вы так играете, ведь правда?
— Мы не играем, — резко ответила я. Убедить маму показалось мне действительно очень важным. Взрослые на самом деле очень не любят слышать правду и часто прячутся за пустыми, ничего не значащими словами, делая вид, будто все, что происходит вокруг, — всего лишь игра, фантазия, выдумка.
— И я не сумасшедший, — тут же добавил Сашка. — Моя бабушка — хранительница рода, который живет здесь. И на самом деле мы уже, кажется, несколько сотен лет не приносили человеческие жертвы. Но теперь, когда все ухудшилось, она решила, будто богиня отвернулась от нас и надо умилостивить ее так, как это делали прежде.
— Разве вы не обращали внимание, какие все здесь странные?! А эта липкая сахарная любезность?! Видно же, что она не настоящая! — я горячилась, понимая, как невероятно звучат слова Сашки. Главное — убедить моих родителей хотя бы посмотреть на ту пещеру!
— Ну да, они и вправду странноваты… — неуверенно начала мама.
— Вот! — перебила я ее. — А еще ты заметила, что у них почти нет детей, а какие есть — все тю-тю, с приветом!.. Кроме Сашки, конечно, — поспешно добавила я, заметив его взгляд, искоса брошенный на меня.
— Но этого недостаточно, чтобы обвинять людей черт знает в чем! — воскликнула мама.
Папа все дул на обожженные пальцы и смотрел на нас скептически.
— Я… то есть он, — для убедительности я ткнула пальцем в сторону Сашки, — может доказать свои слова. У них есть пещера, где стоит их идол!
Мама с папой переглянулись.
— Знаешь, дорогой, а я им почти верю. И вправду все вокруг какие-то приторные, лживые. А еще сегодня ночью я слышала странную песню…
Папа хмыкнул.
— Песню?! — оживилась я. — Да! Я тоже слышала. Необычная такая мелодия, то нарастала, то почти совсем исчезала…
— Точно, — мама вздрогнула, — было в ней что-то такое… чужое… мерзкое…
Папа перестал дуть на руку и вопросительно взглянул на маму:
— Ну знаешь ли, дорогая, я ничего не слышал.
— Еще бы. Ты так храпел, что это вовсе не удивительно, — отрезала она. — И вообще. Ира — наша дочь, мы должны доверять ей.
Я едва могла поверить собственным ушам. Почаще бы так!
— Хорошо, — сдался папа, — что может быть полезней утренней прогулки, раз уж вы так хотите на нее отправиться.
