— А чтоб от разбойников обороняться! — ответил Максим весело — он и сам не знал, зачем ему ружье. Потом налил полный стакан водки, хлобыстнул его единым махом, закусывать не стал, крякнул от души, тряхнув головой, и ещё раз приложился ладонью к мягкому месту Фроси, да так, что та ойкнула, однако была довольна лаской мужа.
Максим, выйдя во двор, подумал, что его жена ни в какое сравнение не идет по телесности против Павлы. У той, небось, и подержаться не за что, одно слово — худоба. А с худой бабой спать, говорят, что на тощей кобыле скакать. Максим весело хмыкнул и направился к конюшне.
Он седлал Серка, встретившего хозяина нежным ржанием, тоже ведь, варнак, соскучился, и шептал:
— Вот и всё, ушла дурь. Прав дед. Я даже не волнуюсь, что еду в Шабалино, завезу рыбы к Лизе, как деду обещал, и сразу же обратно, ну разве что с Володей чарку опрокину.
Но, выехав на Шабалинскую дорогу, Максим понял, что не к сестре он едет, а к ней, к Павле. И он хлестнул Серка плетью, мол, давай быстрей!
Обиженный Серко даже остановился, головой мотнул, взвился на дыбы, кося глазом укоризненно: за что? Максим никогда прежде не бил коня, а если и поддавал слегка вожжами, когда Серко был запряжен в повозку, то это не в счет — за дело попадало, и Серко был не в претензии, так как не любил запряга и всегда волынил. Но Максим вновь ожег его бок:
— Пошел, но!
И Серко пошел такой размашистой рысью, что ветром шапку чуть с головы Максима не сдуло, так пошел, что Максиму пришлось придержать коня на шабалинской улице возле школы. Ой, не на беду ли твою, Максим, школа первой была на пути, а не бурдаковский дом?
В окне кухни горел свет: Павла не спала. Максим тихонько, воровато, завел коня во двор, погладил его по шее:
— Прости, брат, спешил я к ней… — и поднялся на крыльцо, стукнул в дверь.
— Кто там? — раздался милый ему голос, и сердце Дружникова забилось, как птаха, попавшая в сеть.
— Это я, Дружников, — сообщил Максим осипло.
Павла открыла дверь, и Максим прямо с порога облапил её, теплую, такую родную и желанную, начал целовать в щеки, лоб, добрался до открытой шеи, возбуждение нарастало в нем лавиной, и тут как ушат ледяной воды на него вылили:
— Вы что, Максим Егорович, белены объелись? — она даже не вырывалась, как сделала бы, наверное, другая женщина, сказала холодно и спокойно.
И Максим увял. Но всё-таки не мог уйти так просто, и прошептал:
— Вы не бойтесь меня, я вас не обижу, просто поговорить хотел… как Раечка учится, — выдумал он причину своего неожиданного вторжения в её дом.
— Об этом надо днем спрашивать, и не таким способом, — неприязненно глянула Павла. — Но проходите.
Максим зашел и как был в полушубке, не раздеваясь, сел за стол, за которым Павла проверяла ученические тетради, набрал воздуха в грудь, и — как в омут головой:
— Выходи за меня, Павла Федоровна, замуж.
— Может быть, вы пьяны? — осведомилась Павла.
— Да не пьян я! — воскликнул Максим. — Просто люблю тебя, и сам не знал, что люблю! А как узнал, что муж приехал, словно обезумел, свет в глазах померк! Узнал, что уехал — крылья за спиной выросли!
— Да вы ведь женаты, Максим Егорович, — рассмеялась весело Павла. — Вы же не татарский хан, чтобы гарем разводить!
— Женат, да не женат, — ответил Максим. — Не расписаны, не венчаны. До Тавды — далеко, а церквей у нас нет, да я бы в церковь и не пошел.
— Да вы бы хоть спросили сначала, люблю ли я вас? — всплеснула Павла руками.
— Панюшка, — с жаром произнес Максим, — если и не любишь, я всё сделаю, чтобы полюбила. Я тебя на руках носить буду, шубу новую сошью, я ж охотник, милая, все у нас будет, у меня ж ничего из рук не вываливается, и я… — он не смог больше ничего сказать в похвалу себе и вновь повторил: — Выходи за меня!
— Максим Егорович, вы словно покупаете меня — и то, и се сулите, — усмехнулась опять холодно Павла, — но я выйти замуж за вас не могу.
— Не можешь? — вскипел Максим. Еще ни перед одной бабой он так не плакался, легко и быстро брал своё, а эта кочевряжится! Он сдернул ружье с плеча. — Соглашайся, или я тебя убью, чтоб никому не досталась, и сам застрелюсь, всё равно мне без тебя не жить! День и ночь в глазах стоишь!
