Иван и Павла, взявшись за руки, направились в сад. И там Павла рассказала, что действительно пришло письмо от Анюты, материной сестры, которая сбежала из дома еще в двадцатом году. Они о ней ничего не знали, за все время только раз написала из Ростова. Сейчас письмо пришло из Вятки с приглашением приехать в гости. Вот мать и задумала отправить Павлу к Анюте подальше от Ивана, отъезд назначен через неделю — туда едет один из прежних сослуживцев отца, с ним отправят и Павлу. А продолжать учебу можно будет и в Вятке, там тоже педтехникум есть.
— А как же я? — жалобно спросил Иван и вытер кулаком набежавшую на глаза слезу.
— Ну, чего ты расхныкался? — сурово осадила его Павла. — Думать надо, а не плакать. Я вот уезжать не хочу, а не плачу же.
— О, кажется, придумал! — оживился Иван. — Давай поженимся!
— Поженимся… — передразнила его Павла. — Забыл, что мама сказала? Не разрешит она. Да и кто нас зарегистрирует, если нам восемнадцати нет?
— А мы… а мы… — неуверенно предложил Иван, — скажем, что ребенка ждём.
— Ох, и глупый же ты, Вань, — покачала головой Павла, — да если мама про такое узнает, она головы нам отвернет и на рукомойку выкинет!
— Ну что делать-то?! — с отчаянием выкрикнул Иван и вновь вытер слезу.
— Да ничего! — в сердцах ответила Павла. — Уеду, и всё! Сидишь да ревёшь тут, придумать ничего не можешь! — Павла досадливо отвернулась.
— Давай сбежим ко мне в деревню, будем там учителями работать, — сказал Иван.
Павла ехидно поджала губы, совсем как Ефимовна.
— А может и мне с тобой поехать? — выдал новое предложение Копаев.
— Куда? — Павла скривила губы. — Я и сама не знаю, где и как Анюта живет, а тут ещё и ты явишься, да и где на билеты деньги возьмешь?
Иван раскрыл рот, хотел что-то сказать, но тут неожиданно вынырнул Васька из кустов:
— Ну, наворковались, голубки? Пошли домой, Пань, мамка рассердится, что долго нас нет, все равно Ванька — дурак, ничего не придумает, — мальчишка презрительно фыркнул, — тоже мне, жених выискался! — и захохотал.
Иван опустил голову. Павла встала со скамьи, нерешительно затопталась перед Иваном, и догадливый Васька снисходительно разрешил:
— Да ладно, целуйтесь уж на прощание, я отвернусь, — и в самом деле отвернулся.
Иван вскочил на ноги, робко прикоснулся губами к щеке Павлы, и девушка скорым шагом пошла прочь.
Анютка, или как звали её теперь — Анна Ефимовна, встретила племянницу на вокзале, завертела, рассматривая.
Павла была высокой и тонкой в талии девушкой, смоляные волосы зачесаны назад и скреплены гребнем. Взгляд необычно серьезный, глаза, как у Фёдора — серо-голубые, ясные и внимательные. Именно по глазам Анна и узнала племянницу:
— Ох, как ты похожа на отца, Павлуша! — всплакнула со встречи Анна. — Порадовался бы он на тебя, вон ты какая, невеста совсем. Только больно ты тихая. Хотя Федор тоже тихоня был. Валентина, бывало, его пилит-пилит, а он молчит да улыбается. А вот дядя Егор скрутил Валентину разом, крепкий был мужик.
Анна жила одиноко на квартире в небольшом домике неподалеку от больницы, где работала сестрой милосердия. Вечерами к ней сходилась молодежь — весёлые ребята и девчонки: Анна всегда дружила с молодыми, может быть потому, что душевно чувствовала себя ровесницей своих гостей.
Жизнь у Анны не сложилась. После побега из Тюмени она с подругой прибилась к одной красноармейской части. Обе назвались медсёстрами, в самом деле, умели кое-что делать — перевязать, наложить шины на перелом, знали названия лекарств, от каких они болезней. Конечно, доктор сразу же выявил их медицинское невежество, но медсёстры были нужны, и он оставил их в лазарете, и ни разу не пожалел о том, потому что девчонки не только старательно ухаживали за ранеными, но и охотно постигали с его помощью медицинские премудрости. Правда, подружке Машутке не повезло: разорвался снаряд около санитарной палатки, посек полотнище осколками, и один из них угодил девушке под левую лопатку, как раз в самое сердце.
Анютка же прошагала со своей частью всю Сибирь, а как добили Колчака, попала на юг, застряла надолго в Ростове из-за ранения, вылечившись, не вернулась в свою часть: досыта навоевалась. Поступила на курсы медсестёр, несколько лет работала в Ростове, но потом потянуло в родные места, захотелось отдохнуть от бурной жизни, ведь Анна вела себя не как монахиня, однако счастливой не стала.
