Как рождение Антошки-Унти осталось тайной, так никто не мог понять, где правда в рассказах пастушки, а где — вымысел. Однако может, именно эти незатейливые байки да еще воспоминания отца о друзьях-милиционерах разбудили Павлушкину фантазию.
Ирма вставала вместе с матерью и провожала ее на работу — до революции зимой Марта-пастушка, сильная, жилистая, поденничала у крепких хозяев, а после стала работать уборщицей в правлении и милиции. Мать уходила, а дочь принималась за хозяйство — бегали по дому две курицы, да во дворе бродила щенная собака Мурза, и то принадлежала она Катаевым. Ирма кормила «скот» чем придется, будила братьев — десятилетнего Эрика и семилетнего Витора — выгоняла их на улицу и принималась за уборку дома. Ей нравился их новый дом, высокий, просторный (до того они жили в заброшенной кем-то лачуге на окраине деревни), потому постоянно мыла и мела в нём. На окна она вырезала из старых газет, привезенных Катаевым из Тюмени, узорные занавески и каждый день аккуратно отвязывала нитку, а занавески еще более аккуратно — где потом газеты возьмешь? — складывала на полочку. Она раздобыла где-то старые глиняные горшки и кринки — пусть у каждой посудины и отбит добрый кусок, все равно в них можно было насыпать земли и посадить цветы. Цветы были самые простые — «огоньки» с ярко-красными колокольчиками да розовая герань, но Ирма очень старательно за ними ухаживала.
Павлушка часто помогала подруге «по-хозяйству». И вообще на пастушкиной половине бывала гораздо чаще, чем у Катаевых, хотя и была на их попечении. У Катаевых еда не в пример лучше — все же своя корова есть, но Павлушке нравилось обедать у пастушки, где чаще всего — ломоть хлеба да луковица с кипятком. Иногда, правда, Настасья Катаева приносила что-нибудь ребятишкам, зная, что и ее сыновья «пасутся» на соседской половине. Марта с осени запасала, как и все богандинцы, картошку, капусту, морковку, выращенные на своем огороде, но латышата-«шантрапята» быстро подбирали весь запас, тем более что в их доме постоянно толклись не только катаевские, а ребятишки со всего села: пастушка и её дети были приветливыми и добрыми.
— А вот летом, — рассказывала Ирма Павлушке, — мы ходим в лес по грибы да ягоды. А то дядь-Иван с мальчишками на озеро по рыбу съездит, только редко это бывает — ему все некогда. Ух, летом хорошо! — её братишки, свесив с печи свои кудлатые подсолнуховые головы, согласно кивали. А сестра, вдохновившись вниманием городской девочки, принималась рассказывать, какие можно найти в лесу полезные травы и коренья — лечебные или съедобные. И как же пригодились Павлушке эти уроки двадцать лет спустя!
Однажды утром, как всегда, Ирма выдворила братьев на улицу — идите погуляйте, а мне надо пол помыть. Павлушка, конечно, вызвалась помочь.
Девчонки налили в деревянную бадейку воды из большой деревянной кадушки, которая стояла в общих сенях и ежедневно наполнялась общими усилиями всех мужчин дома. Они приготовили тряпки, чтобы мыть полы, и тут Ирму осенило:
— Пань, а Пань, давай самогонки попробуем!
Павлушка удивленно воззрилась на подружку, дескать, что это ты придумала? А та свою выдумку объяснила так:
— Давай узнаем, отчего это люди как выпьют, так веселые становятся и песни поют?
— А где взять? — причина попробовать самогонки показалась ей веской.
— Да у дядь-Ивана! Он вчерась с объезда ре-ри…
— Реквизированный? — подсказала Павлушка, чей язык гораздо легче выговаривал трудные слова.
— Ага, вот-вот — реквизированный самогон привез, он у него в сенцах стоит, сдать не успел. Пойдем?
— Ага, — засомневалась Павлушка, — а вдруг поймают, да и нехорошо без спросу брать. Это ведь воровство.
— А мы у дядь-Ивана что ли воровать будем? Самогон-то теперича ничейный. А и со спросом дядь-Иван все равно нам самогону не даст. А поймать нас никто не поймает, они все уехали к теть-Настиным родителям, только к вечеру приедут.
Этот аргумент окончательно развеял сомнения Павлушки, и девчонки прокрались на половину Катаевых, где у самой двери стояла огромная пузатая бутыль с самогоном. Ирма осторожно налила самогонки в берестяной ковшик, сделанный Мартой, а в бутыль, чтобы незаметно было, долила воды.
