— В эти выходные поедем за покупками.
— Хотите, я ее свожу?
— Нет, я сам. Это будет довольно любопытно.
Кэтрин с удовольствием бы все сделала — она уже ездила с девочками за покупками. Хотя, очевидно, Джек очень серьезно относится к той ответственности, о которой говорил. Что ж, прекрасно. Тогда ей не будет так неприятно его беспокоить.
— Она все еще собирается на бал с Бренданом?
— В определенном смысле — да, — немного озадаченно сказал Джек. — Я кое-чего недопонимаю. В мое время было ясно, кто с кем встречается, а у Сэм все как-то по-другому. От дома Лидии их отправляется в лимузине сразу десять человек. Девочки после бала остаются там ночевать. — Он хмыкнул. — Пожалуй, вот в чем причина!
— Причина чего?
— Перемены в ее настроении. Она заговорила о том, чтобы остаться там на ночь, сегодня утром, когда выходила из машины, совершенно уверенная в том, что я откажу, но я не вижу в этом ничего плохого.
— А вы уверены, что там будут только девочки?
Джек на миг задумался.
— Сэм говорит, что да. Она говорит, что там будут и родители Лидии.
— Я думаю, — заметила Кэтрин, сделав вид, будто размышляет вслух, — Рэйчел хотела бы, чтобы вы им позвонили.
Джек упрямо сжал челюсти.
— Если я так сделаю, это будет означать, что я не доверяю своей дочери.
— Дело не в доверии. Речь идет о простой проверке и вашем участии в ее жизни.
— Вы сказали, что прошли через это. Сколько лет было вашим детям?
У Кэтрин не было детей — это и разрушило ее семью. В то время ребенок означал для нее все, но ей посоветовали немного подождать. Затем Рой ушел. А Байрон приходил и уходил. А потом ей неожиданно стукнуло сорок два.
— Удар ниже пояса, — к ее удивлению, понял Джек. — Прошу меня простить, но для меня сейчас настали трудные времена. До сих пор мне не приходилось воспитывать подростка, я был отцом только по выходным, но я очень стараюсь делать все как надо, а это нелегко. Наши отношения с Самантой вовсе не похожи на праздник любви. Ей не нравится, что я покупаю на ужин, не нравится кофе, который я варю. Ей не нравится, что я говорю по «ее» телефону, сплю на кровати Рэйчел, вожу ее в школу. По ее мнению, именно я больше всего отравляю ей жизнь — как будто это я устроил аварию, как будто мне все это нравится. Ее раздражает почти все, что я делаю, но я надеюсь — очень надеюсь, — что ситуация начала меняться. Когда сегодня я забирал ее из школы, она на самом деле мне улыбалась! — В голосе Джека звучала мольба. — Дайте мне еще немного этим насладиться, ладно?
* * *
Двигаясь на машине вдоль побережья, Джек продолжал думать все о том же. «Дайте мне этим хоть немного насладиться». Он уже не в первый раз произносил эти слова, когда речь заходила о скверном поведении Саманты Макгилл. Впервые это произошло пятнадцать лет назад, когда ей было пять месяцев от роду и она категорически отказывалась спать ночью. Они уже целый месяц жили в Сан-Франциско, причем Саманта обитала в детской, выкрашенной в те же цвета — розовый и синий, — что и ее комната в Тусоне, так что младенец не мог пожаловаться на то, что его поместили в незнакомое место. В шесть часов Саманту кормили молоком Рэйчел и прикармливали кашей, в одиннадцать процедура повторялась. В два часа ночи она требовала еще.
Битва длилась уже две недели, совершенно измучив молодых родителей. Джек только что устроился архитектором в одну сан-францисскую фирму, где вкалывал до седьмого пота. Рэйчел проделывала то же самое, ухаживая за ребенком, распаковывая оставшиеся вещи и раскрашивая стены и мебель. Оба чувствовали себя смертельно уставшими, когда из соседней комнаты донеслось хныканье Саманты.
Застонав, Рэйчел сунула голову под руку Джека.
Прижав подушку к уху, Джек пробормотал:
— Она не должна была проголодаться.
— Она и не голодна. Давай спать, — пробормотала в ответ Рэйчел.
Хныканье, однако, продолжалось.
Выскользнув из постели и накинув на себя самую просторную рубашку Джека — из красной фланели, — Рэйчел направилась в детскую. Плач прекратился. Тогда она забралась в постель и свернулась калачиком рядом с Джеком. Едва они начали вновь засыпать, плач возобновился.
