В общем-то, насчет свалки я сказал правду ровно наполовину. Я кровать нес не на свалку, а со свалки. Я поселился в пустой комнате. Я сказал хозяйке, что кровать принесу с прежней квартиры. Но ты же знаешь, дорогой дядя, что на прежней квартире у меня была кровать красного дерева, которая мне не принадлежала, а, кроме того, она стояла в квартире совсем в другом городе. Дорогой дядя, я отнес кровать и пошел обратно.
Я шел полями, и оранжевое солнце садилось за подмосковные перелески. От каждой травины вытягивалась фиолетовая тень.
Какие-то парочки сидели и лежали в траве, и белели женские кофточки.
Я, наконец, разыскал эту дачу, потому что оттуда раздавались крики «ура!» и смех.
Вокруг забора стояло много людей, много толпилось и у ворот. Стояли с бокалам.
Я ушел и ходил взад и вперед до темноты. Потом вернулся к даче. Люди уже расходились.
На даче зажгли свет, и я увидел, что с участка уносят столы и стулья.
У одного из уходящих я спросил:
- Простите, пожалуйста, среди гостей не было ли такой-то, — я описал ее. — Я ее разыскиваю. Он покосился на меня и сказал:
- Она там живет. И ушел.
Дорогой дядя, Москва очень большой город. Но ты представляешь? Я совершенно не волнуюсь. Скорее всего, я не пойду в какие-нибудь чемпионы. В какие-нибудь.
7
Дорогой дядя!
Когда еще мы жили на Буцефаловке, однажды выяснилось, что звезд на небе вовсе нет, а вся астрономия — липа. От Солнца свет идет до нас 8 минут, а от ближней звезды — полтора года. А уж от звезд, от которых свет идет к нам дольше семи тысяч лет, свет все еще идет, а от самой звезды, вполне возможно, дырка.
А потом еще хуже. Боцману один еврей сказал, что самый дальний свет идет до земли 84 миллиарда лет, однако другой на это сказал, что у Вселенной и возрасту-то всего 10 миллиардов лет. Тоже доказано. Вот и спроси — куда ж остальные 74 миллиарда девались? Боцман, как узнал про эти дела, взял свой костыль. И по пивному прилавку шарах, так что костыль сломался.
- Где справедливость? — багрово спросил он. — 70 миллиардов сперли! Округленно! Его, конечно, из «американки» выпихнули, и он на тротуар выкатился, как бы выплеснулся, и лежал. А так как нога его из-за высоких ступенек осталась выше головы, как у того Веверлея, который пошел купаться, оставив дома Доротею, а костыль свой боцман утратил, то он начал синеть.
Его увезли, и больше о нем рассказано не будет.
После этого «американку» стали называть «У Боцмана», а потом и пивную закрыли. И там, на горке, теперь юридическая консультация насчет разводов. Однако вопрос — куда округленно девали 70 миллиардов — остался открытым. …Однако вернемся на Буцефаловку.
Это был в наших местах самый огромный дом, и строили его фундамент дважды. Потому что вдруг выяснилось, о чем забыли, — на этом месте в давние годы была ямская станция, и потому почва была не почва, а не до конца окаменевший конский навоз. Исследовали почву недостаточно, а такую громадину на конском дерьме, безусловно, без двойного фундамента не построишь. И потому стали фундамент класть второй раз. И этот московский сувенир, помимо мартышкиной работы, еще и влетел державе в копеечку. И вот за эту конскую полупочву этот дом был прозван «Буцефаловкой», в честь любимого коня Александра Македонского по имени, как известно, Буцефал. И больше про этого полководца сказано не будет.
А ведь действительно — куда девали 70 миллиардов лет? Куда-то ведь девали? Свет идет дольше, чем Вселенная существует. Ну, люди!
Но после того как открылось, что Буцефаловку облапошили и что на 70 миллиардов нагрели, начала трещать, а потом рухнула у нас истошная вера в науку. И возникла тяга к искусству.
Не то чтобы до этой ужасающей аферы со светом все стремились в академики, а все же уж не то. Так с тех пор и осталось.
Вот, к примеру, выступает недавно по учебной программе один и говорит: — Они ингибируют натрий-калиевую атефазу.
А откуда нам это известно? Может, ингибируют, а может, и нет. Придет другой профессор и докажет, что не ингибируют. А жить как?
8
Дорогой дядя!
Дорогой дядя, у меня случилась неприятность!
В комнате, которую я снял у пожилой дачевладелицы, я установил замок, который открывается с двух сторон переносной ручкой. Этому замку полагалась и вторая ручка, но второй на свалке не оказалось. Замок этот мне был нужен как противохозяйкино препятствие. Потому что для Евангелины Кристаловны — так, или близко к этому, зовут мою хозяйку — я объект.
