Наверное, это эгоистично и не по-дружески, но Светка иначе не может. Когда становится ясно, что Рита И Леня скоро поженятся, она увольняется с работы, укладывает вещи и виновато признается Рите.
— Я решила... домой ехать. К брату.
Рита не верит. Не хочет верить. Она, конечно, тут же бежит к Лене, и они возвращаются в общежитие, оба озабоченные и недовольные.
— Славка, этим не шутят! — сердито говорит Леня. — Распаковывай вещи!
Светка сидит на кровати перед опустевшей тумбочкой и упрямо повторяет:
— Я решила. Я уеду... домой.
Двое парней встречаются в обеденный перерыв у прилавка магазина. Один покупает буханку хлеба, другой — бутылку водки. Первый, скосив глаза на бутылку, понимающе подмигивает:
— Для аппетита?
— Для настроения...
— A y вас в бригаде девчонка появилась, новенькая... Не выдаст?
Второй парень скалит крепкие, пожелтевшие от табака зубы:
— Нет, она свой парень.
Через несколько минут бутылка с водкой уже гуляет по кругу. Бригада каменщиков, чуть ли не в полном составе собравшаяся за штабелями теса, «обедает». Каждый отпивает из горлышка, передает дальше.
Очередь доходит до Светки. Не моргнув глазом, она принимает из рук соседа бутылку, с видом заправского пьяницы отмеривает пальцем уровень, пьет и заедает куском колбасы. Потом так же, по кругу, идет пачка «Беломора». Запросто, словно курит она с пеленок, Светка берет папиросу, разминает пальцами, прикуривает у соседа. Захмелевшие парни начинают рассказывать анекдоты, и Светка, не краснея, слушает вместе со всеми, хохочет над слишком крепкими выражениями. Наконец бригада нехотя поднимается.
— Айда работать!
Ребята взбираются на леса и, бесконечно переругиваясь, работают до конца смены. Плохо ли идет лебедка, попадает ли каменщику под руки колотый кирпич, или подсобник неровно расстилает раствор — на стройке слышится ругань. Если кто-нибудь со стороны одергивает ребят, каменщики заявляют в оправдание:
— Молчком работать скучно.
— А вы бы... песню попробовали, — предложили им как-то девушки из штукатурной бригады. Но парни сухо отрезали:
— Мы не артисты.
Светка вполне разделяет мнение, что молчком работать скучно и что каменщики не артисты. Подумаешь, ругаются! Ну и пусть! Она теперь и сама может... Подумаешь, пьют! На свои ведь деньги. Главное, что работает бригада неплохо. Когда есть кирпич, в смену по полторы нормы дает. Так что даже если и прогуляет кто — не очень заметно. На работе почти не отражается.
Светка во всем старается подражать парням из своей бригады и, если кто упрекает ее за это, вызывающе говорит:
— Мы рабочие люди. Вежливости не обучены...
Она живет в общежитии треста Курганжилстрой шумно и весело. Дружит в основном с парнями, девчат «презирает» и сторонится. В тресте слывет хорошей каменщицей и... развязной, испорченной девицей. Эта репутация ничуть не смущает ее. Кажется, что Светка довольна тем образом жизни, который она ведет.
Но это только кажется. В глубине Светкиной души столько горечи, столько боли, что заглянуть туда ей и самой страшно. Горечь эта от чувства бесконечного одиночества. Ни дома, ни семьи у нее по-прежнему нет. По воскресеньям она ходит в «тот дом», но в соседний подъезд, к тете Поле. Туда прибегает братишка, и они в разговорах проводят весь день. У тетки тесно, но как-то тепло и спокойно. Не хочется от нее уходить, и часто, поддавшись уговорам, Светка остается ночевать. Витя тоже норовит не пойти домой. Когда тетя Поля расстилает постели, то в комнате уже не остается ни метра свободного места. Но это не имеет значения: в тесноте, да не в обиде.
И все-таки Светка «в обиде». Ей нет еще восемнадцати. Ей хочется ласки, заботы, внимания. Она совершенно одна в жизни. Правда, о ней заботится государство: она работает по шесть часов, ей есть где жить, есть на что жить. Но ведь этого совсем не достаточно «для полного человеческого счастья»! И Светка тянется к парням, с которыми работает, подстраивается к ним и долгое время считает их своими друзьями.
Правда, очень свежи воспоминания о другой дружбе, которая облагораживала Светку, удерживала от опрометчивых поступков, заставляла забыть плохие привычки. Но теперь Рита далеко, и ее хорошие письма не могут изменить течение Светкиной жизни. Теперь далеко и детский дом, где осталась Светлана Аполлоновна. Конечно, друзья воспитательницы не разговаривают с ней так, как каменщики разговаривают со Светкой.
