Допуск на магистраль - страница 56

Я понимаю вдруг, что это ее дневник, и не решаюсь взять.

Она задыхается от бега, от крика:

— Возьмите! Возьмите же!

Я ловлю тетрадь, и Кира сразу останавливается, а электровоз, победно свистнув, вырывается из переплетения путей и стрелок. Проводница закрывает дверь, уходит, а я остаюсь в тамбуре. В руках Кирин дневник... Как прятала она его на груди под пальто и как неожиданно вырвала, отдала. Словно и не тетрадь, а душу свою вынула и доверила мне...

Дома, едва полистав, я убираю дневник, чтобы больше никогда не открывать. Так много рассказав, Кира и без того впустила меня в свою душу, и я не могла тогда — не хотела! — узнавать больше, чем уже знала. Пожалуй, даже страшилась этого. И очень обрадовалась Кириному бодрому звонку, сообщению, что устроилась она на завод.

Мне хотелось хорошего конца всей этой плохой истории, и я с готовностью, с легкостью поверила в него, посчитала свою журналистскую миссию благополучно законченной и, так и не прочитав заветной тетради, отослала ее на Тагильский почтамт до востребования.

Возвращаясь в гостиницу после встречи с Ларисой, я все это припомнила, заново пережила и с горечью, с неловкостью за себя вдруг отчетливо поняла, что, прикоснувшись к судьбе тагильской девчонки, неосознанно побоялась ответственности и, сделав первый шаг ей навстречу, остановилась. А сама она еще не готова была к серьезной борьбе за себя.

Задание, по которому предстояло ехать в командировку, мне объяснили в редакции предельно лаконично. Подали местную молодежную газету, показали подчеркнутые красным карандашом четыре строчки:

Это были строчки из хроники, где рассказывалось о штукатурной бригаде Петра Белоусова, первой в Курганской области завоевавшей право называться бригадой коммунистического труда. В эту бригаду и просилась какая-то Светлана Дедова, о которой в газете не было сказано больше ни слова.

Кто же она? Чем продиктована ее отчаянная откровенность? И откровенность ли это? Я пыталась представить себе Светлану, мысленно увидеть ее лицо, услышать, что и как она говорит... И откуда-то из-за газетных строк выходила отвратительная девица, смотрела на меня холодными, наглыми глазами, дымила папиросой и говорила что-то грубым, трескучим голосом. Потом бросала папиросу, приглаживала растрепанные волосы и произносила фальшиво, но выразительно:

— Хочу жить правильно! Примите в свою семью.

Я не верила являвшейся в моем воображении девице, не верила Светлане Дедовой и опасалась, что ее примут в бригаду коммунистического труда.

Бригада Петра Белоусова работала в поселке ТЭЦ на строительстве клуба. Я подошла к группе девчат, столпившихся возле ванны с раствором, и сразу же угадала среди них Светлану.

Нет, она не была похожа на ту, которая возникала в моем воображении. Но она не была похожа и на других девчат из бригады. Ее отличали резкость, мальчишеская угловатость в движениях, властность и задиристость в голосе. Издали ее можно было принять за мальчишку-подростка. Она легко, даже как-то небрежно размешивала лопатой раствор и громко возмущалась:

— До обеда простояли: цемента не было... Да они что, с ума сошли?!

Светлана озиралась по сторонам, будто ждала, что «они» вот-вот появятся. Но никто из начальства не приходил, некому было предъявить претензии, и это раздражало ее еще больше.

В бригаде было действительно неладно. Район строительства внезапно оказался без воды: до завтрашнего утра ее перекрыли сантехмонтажники. Валя Зырянова, заменявшая бригадира на время его командировки, бегала в конторку, звонила по телефону в трест, требовала машину. И только за час до конца смены к строительству подошел наконец грузовик с флягами, наполненными водой.

В такой неблагополучный день и началось мое знакомство с бригадой Петра Белоусова. Потом я встречалась с молодыми строителями, когда у девчат от работы горели руки и в пустой коробке будущего красавца клуба звенели песни. Я видела девчат из бригады на летучем рабочем собрании, в общежитии, просто на улице. Мне всегда было приятно смотреть на них, интересно говорить с ними. Я находила, что они и умелые, и умные, и даже красивые. Каждая по-своему...