Нико проник обеими руками под шорты и шелковые трусики Кетлин, почувствовав округлые контуры ее тела. Это прикосновение на миг удовлетворило его, но только на миг. Все в нем требовало погрузиться в ее глубины и утолить пожиравшую его страсть. Не выпуская Кетлин из рук, он приподнял ее к своим бедрам и еще крепче прижал к себе, чтобы она могла ощутить силу его желания. Нико чуть не потерял сознание, когда Кетлин крепко обвила его ногами.
Свежий аромат дождя, врывающийся в открытое окно, смешивался с запахом их возбужденной плоти. Они сжимали друг друга в объятиях, а в них бушевало пламя.
У Кетлин было такое ощущение, будто она балансирует над пропастью, и это делало ее беспомощной. Желание же Нико все возрастало, и от его уверенности силы вернулись к ней.
Неуверенность. Уверенность. Беспомощность. Сила.
Что ж… Кетлин не могла позволить ему уйти, не утолив все возраставшее в ней желание. Они опустились на пол.
— Кетлин, Кетлин, ты там, наверху? — неожиданно раздался голос Рамоны.
Нико замер и тихо выругался. И прежде чем Кетлин успела возразить, поставил ее на ноги и почти силой оторвал ее руку от своей шеи.
— Кетлин?
— Да? — ответила Кетлин, но голос прозвучал слишком тихо, чтобы Рамона могла услышать его, так как стояла внизу у лестницы, ведущей на чердак.
— Кетлин?
— Ответьте же ей, черт побери! — резким шепотом приказал Нико, вернув ее к действительности.
Кетлин откашлялась и крикнула:
— Что случилось, Рамона?
— Приехал Конрад Гилберт.
— Скажи ему, пусть располагается, я спущусь через несколько минут.
— Хорошо, — после небольшой паузы Рамона спросила. — С тобой все в порядке?
Кетлин наклонила голову и потерла висок.
— Все в порядке. Я скоро приду.
Когда шаги Рамоны затихли, на чердаке слышалось только их возбужденное дыхание. Кетлин кожей чувствовала жар, исходивший от тела Нико, и уже была не в силах выносить затянувшееся молчание. И хотя глаза ее говорили красноречивее всяких слов, она произнесла:
— Я скажу Конраду, что не смогу с ним сегодня встретиться, Нико. Я…
— Нет.
— Но…
Он крепко стиснул зубы, осознав, наконец, как близок был к дороге, ведущей в ад.
— Я уже говорил раньше и повторяю теперь: держитесь от меня подальше.
— О чем ты говоришь? Между нами сейчас такое произошло…
— Такое, чего нельзя допустить, — его лицо превратилось в суровую маску. — Держись от меня подальше, Кетлин, а я постараюсь не подходить к тебе, — он повернулся и гордо ушел.
Кетлин закусила губу и крепко обхватила себя руками. Она стояла опустошенная, понимая, что ей трудно будет думать, вспоминать о том, что только что произошло. Прошло довольно много времени, но облегчение не приходило.
Наконец, медленно, почти автоматически двигаясь, Кетлин принялась за поиски стула. Увидев сундук, она на минуту замерла, щеколда на нем была закрыта не полностью.
— Странно, — вслух пробормотала Кетлин, — я думала, что все сундуки заперты.
Следующие несколько дней Кетлин провела как во сне. Она быстро решала все возникающие проблемы. На другое утро, после сцены на чердаке, обнаружив, что в одной из спален наклеены не те обои, миссис Деверелл, к ужасу большинства рабочих, приказала ободрать их. Маляру, красившему стены главной гостиной в персиковой цвет, она сказала, что эта краска слишком насыщенная, и объяснила, что период Нового искусства характеризуется богатыми, но приглушенными тонами, и ей хочется видеть более светлый оттенок. Там, где дело касалось Суонси, Кетлин оставалась непреклонной.
Одержимая работой, она почти не думала о Нико и старательно избегала его. Вовсе не потому, что он так сказал, просто не хотела бередить душу.
На третий день, когда что-то случилось с электричеством, Кетлин почувствовала раздражение. «С каких это пор ты стала такой слабой?» — спрашивала она себя. — «С тех пор, как появился Нико», — был ответ.
Обнаружив, что авария произошла из-за неправильной прокладки проводов, Кетлин вызвала электромонтеров. Вдруг до нее дошло, что нужно предупредить Нико, что какое-то время придется добыть без света, возможно, даже несколько дней. Первой мыслью было послать Рамону разыскать его, но девушка быстро отбросила эту идею. «Достаточно, — решила она. — Пора уже проявить свой твердый характер».