– Вы его видели.
– Мальчишку, Перри, который привел нас к Блейдстон-хаусу?
– Да. Это был он?
– Он.
– Не очень мне это понятно, Чейз…
– Мне тоже, Джонс. Сначала он пытался убить вас в Скотленд-Ярде. Теперь спас вам жизнь.
– Он и мужчина, что был с ним. Но кто они, как они нас нашли? – Джонс прикрыл глаза и погрузился в глубокое раздумье. Он был совершенно измотан, но ему не давала заснуть ждавшая нас неопределенность.
Деверо дал нам слово, что Беатрис отвезут домой, – но разве такому человеку можно доверять?
– Вы не сказали им про Перри, – продолжил он. – Когда Деверо спросил вас, как мы попали в Хайгейт, вы не сказали, что мы пошли за парнем после встречи в «Кафе Рояль».
– Зачем было говорить им всю правду? – спросил я. – Мне показалось, что выкладывать карты на стол ни к чему. К тому же мне было важнее услышать, что он, по сути, признался в убийстве Джонатана Пилгрима. Понятно, мы всегда знали, что это его рук дело, но теперь мы услышали признание собственными ушами и можем подтвердить это в суде.
– В суд его еще надо затащить.
– Затащим, Джонс. После сегодняшней ночи его уже ничто не прикроет.
Мы подошли к двери в дом Джонса. Открывать ее не пришлось. Увидев, что мы приехали, Элспет вылетела на порог – на плечах шаль, волосы растрепаны. Она упала в объятия мужа.
– Где Беатрис? – спросил Джонс.
– Наверху, уснула. Я с ума схожу – куда ты запропастился?
– Вот же я. Все хорошо.
– Но ты ранен! Бедный, что с лицом? Что с тобой случилось?
– Пустяки. Главное – мы живы. Остальное не в счет.
Втроем мы вошли в дом. В камине горел огонь, на кухне готовился завтрак, но прежде, чем его подали, я заснул крепким сном прямо в кресле.
Глава 20
Дипломатическая неприкосновенность
Странное ощущение: вся моя эпопея – долгие и болезненные поиски величайшего преступника, какой когда-либо покидал Америку, – в конечном счете сводится к официальной встрече с людьми, которых можно определить как трое в одной комнате. Мы снова поехали в посольство на Виктория-стрит, на сей раз под собственными именами и с полного ведома главного комиссара британской полиции. Собственно, разрешение было получено на уровне самого министра иностранных дел лорда Солсбери. И вот мы сидим перед послом Робертом Линкольном и его советником Генри Уайтом – оба они встречали нас на том злополучном приеме. Третьим с ними – Чарльз Ишем, секретарь Линкольна, своенравного вида молодой человек в розово-лиловом пиджаке и свободно повязанном галстуке. Именно он арестовал нас по указанию Эдгара и Лиланда Мортлейков.
Мы находились в комнате, явно предназначенной под библиотеку; две стены полностью заставлены книгами, солидными юридическими томами, которые наверняка никто не открывал. Стены напротив выкрашены в анемично-серый цвет, их украшают портреты прежних послов, первые из них – со стоячими воротниками и широкими галстуками. Металлические ширмы на окнах опущены и загораживают вид на Виктория-стрит – может быть, это подготовка к появлению Деверо? Его во время нашего приезда не было. Никто не упомянул его имени. Мы исходили из того, что он здесь, в здании посольства, – ведь именно сюда он должен был вернуться после краткого визита на Смитфилдский рынок? Здание по распоряжению инспектора Джонса было оцеплено полицейскими констеблями в гражданском. Не привлекая к себе внимания, они весь день держали под наблюдением входы и выходы из посольства.
Роберта Линкольна я уже описывал. Крупный и неуклюжий, на приеме он тем не менее произвел сильное впечатление: держался с достоинством, любезно давал возможность поговорить с ним каждому из многочисленных гостей, однако вел такие разговоры на собственных условиях. Таким он был и сейчас, сидя на стуле с высокой спинкой возле старинного столика. В более спокойной и конфиденциальной обстановке главным в комнате все равно оставался он. Держать речь он не собирался. Прежде чем высказаться, он долго и тщательно подбирал слова, говорил кратко и по делу. Наиболее встревоженным из троицы выглядел Уайт, он сидел сбоку и буравил нас пристальным взглядом. Начал разговор именно он.
– Должен спросить вас, инспектор Джонс, о чем вы думали, когда пришли сюда несколько дней назад под чужим именем и предъявили украденное приглашение? Вы не понимали, сколь серьезен ваш проступок?
