– Это нам ни о чем не говорит, – заметил я.
– Это говорит нам о многом, – раздраженно бросил Джонс. – Записку написал образованный человек, решивший выдать себя за необразованного. Он левша. Работает в библиотеке либо ходит туда, хотя там обычно мало народу. Это человек упрямый и безжалостный, в то же время на него давят обстоятельства, поэтому действует он импульсивно. Записка написана сгоряча. Предмет моего описания – Кларенс Деверо, потому что автор письма именно он.
– Откуда вам столько известно?
– А что тут сложного? Он нарочно пишет с ошибкой слово «дочь», а в остальном весь текст написан грамотно. В поисках листа бумаги он взял книгу с полки и выдрал из нее чистый лист, форзац. Видите: две стороны страницы обрезаны машиной, а внешний край – нет. Книгу эту никогда не читали. Бумага запылена и выцвела вдоль верхней кромки – от солнечного света. Он выдрал лист из обложки левой рукой. Вот отпечаток его большого пальца, чуть вывернутого наружу. Это чистое варварство, значит человек спешил, а книжкой никто не пользуется, иначе вырванный форзац был бы замечен. – Джонс обхватил голову руками. – Какой толк от этих навыков, если они не могут предупредить меня об опасности, в которой оказался мой собственный ребенок?
– Не надо так убиваться, – попытался успокоить я его. – Разве такое можно предвидеть? Сколько работаю агентом, а подобного случая не припомню. Но выбрать мишенью вас… Этот Деверо – просто наглец! Вы сообщили коллегам в Скотленд-Ярде?
– Не осмелился.
– А мне кажется, надо сообщить.
– Нет. Подвергать риску дочь я не буду.
Я обдумал его слова.
– Вы не должны были сюда приходить. В записке сказано «будьте дома».
– Там сейчас Элспет. Но я должен был зайти за вами. Если они решили прижать меня, почти наверняка так поступят и с вами. Элспет со мной согласилась. Мы не могли вас не предупредить.
– Ничего подозрительного я не видел.
– Из гостиницы выходили?
– Пока нет. Не выходил. Утро провел в номере, писал отчет для Роберта Пинкертона.
– Значит, я вовремя. Вам надо поехать со мной в Камберуэлл. Надеюсь, это не слишком для вас обременительно? Что бы ни случилось, нам надо держаться вместе.
– Сейчас самое главное – вызволить вашу дочь.
– Спасибо.
Я положил руку ему на запястье.
– Они ничего с ней не сделают, Джонс. Им нужны мы с вами.
– Но зачем?
– Пока не знаю, но нам надо готовиться к худшему. – Я поднялся. – Я схожу в номер за пальто. Жаль, что не привез из Нью-Йорка мой револьвер. Допивайте чай и слегка передохните. Вы должны быть в форме.
Поездом мы отправились в Камберуэлл. Пока ехали по лондонским окраинам, оба хранили молчание. Джонс сидел с прикрытыми глазами, глубоко погруженный в свои мысли. Я, со своей стороны, размышлял о превратностях пройденного вместе пути, начавшегося в Майрингене. Закончится ли он когда-нибудь? Сейчас успех будто бы на стороне Кларенса Деверо, но я тешил себя мыслью, что он все-таки выполз из укрытия и, нанеся удар по семье детектива, совершил первый неверный шаг. Это было сделано от отчаяния, и, возможно, этой его ошибкой мы сумеем воспользоваться.
Как назло, поезд тащился как черепаха, но все-таки мы добрались до цели и поспешили к дому, куда всего несколько дней назад я был приглашен на ужин. Элспет Джонс ждала нас в комнате, где мы с ней встретились впервые. Она стояла, оперевшись рукой на стул. Именно на этом стуле она сидела и читала дочери, когда я появился у них в доме. Она посмотрела на меня с нескрываемым гневом. Что ж, наверное, этот взгляд я заслужил. Она просила меня взять мужа под защиту, и я обещал ей, что все будет хорошо. Какая самоуверенность!
– Есть новости?
– Нет. Здесь тоже?
– Никаких. Мария наверху. Она безутешна, хотя я сказала ей, что она ни в чем не виновата. – Видимо, речь шла о мисс Джексон, няне. – Ты был у Лестрейда?
– Нет. – Джонс опустил голову. – Да простит меня Господь, если мое решение неверно, но пренебречь указаниями похитителей я сейчас не могу.
– Я не позволю тебе бороться с ними в одиночку.
– Я не один. Со мной мистер Чейз.
– Мистеру Чейзу я не доверяю.
– Элспет! – с обидой в голосе воскликнул Джонс.
