– Да это же посольство Соединенных Штатов Америки! – воскликнул я. – Ну конечно! С сотрудниками посольства мы переписываемся. Роберт Пинкертон здесь останавливался, когда был в Лондоне. Вот почему адрес мне знаком.
– Посольство… – Джонс повторил это слово, и прозвучало оно напряженно. Он смолк на минуту, чтобы осмыслить значение увиденного, и я понял: сведения, которые сообщил нам кучер, оказались совершенно бесполезны – с тем же успехом он мог отвезти своих пассажиров на Луну. – Туда нам ход закрыт. Ни один страж закона не имеет право входить в посольство.
– Но они-то вошли именно сюда! – воскликнул я. – Перри и его напарник. Как такое возможно? – Я вцепился в ограду, будто хотел разодрать ее на части. – Неужели Кларенса Деверо приютила дипломатическая миссия его страны? Мы должны туда войти!
– Говорю вам, это невозможно, – стоял на своем Джонс. – Нам надо обращаться в Министерство иностранных дел…
– Значит, надо!
– Боюсь, для такого обращения у нас маловато улик. У нас есть лишь показания мистера Гатри о том, что своих пассажиров он высадил здесь, мы даже не знаем, входили ли они в это здание. Именно это случилось в Хайгейте. Я шел за мальчиком вплоть до Блейдстон-хауса, но входил ли он туда, мы точно сказать не можем.
– Блейдстон-хаус! Если помните, Скотчи Лавелль хвастался, что пользуется покровительством посольства.
– Я только что об этом подумал, Чейз. Мне и тогда это показалось чрезвычайно загадочным.
– У него на столе лежало приглашение. Лавелля вместе с дамой пригласили именно сюда.
– Оно у меня в кабинете… в том, что от него осталось. – Джонс забрал из Блейдстон-хауса все, что могло представлять интерес, включая дневник и кусок мыла, который привел нас к Хорнеру на Чансери-лейн. – Прием для бизнесменов.
– Дату помните?
Джонс окинул меня быстрым взглядом. Он сразу понял, какая мысль мелькнула у меня в голове.
– По-моему, завтра вечером, – ответил он.
– Одно можно сказать наверняка, – произнес я. – Скотчи Лавелля там не будет.
– Чтобы нам с вами попасть туда, нужны крайне серьезные основания.
– Для вас – возможно. Но не для меня. В конце концов, я американский гражданин.
– Одного я вас туда не пущу.
– Откуда там взяться опасности? Это прием для английских и американских бизнесменов… – Я улыбнулся. – Неужели Скотчи и вправду считал себя бизнесменом? Что ж, преступная шайка – это тоже своего рода бизнес. – Я повернулся к Этелни Джонсу, и в моих глазах, полагаю, он прочитал решимость. – Мы не можем упустить такую возможность. Если мы обратимся в Министерство иностранных дел, Кларенсу Деверо станет известно о наших намерениях.
– Вы полагаете, он здесь.
– Мне кажется, все указывает именно на это. По крайней мере, стоит заглянуть внутрь, – быстро продолжил я. – Уверен, риск невелик. Мы всего лишь два гостя среди остальных.
Джонс стоял, опершись на свою палку, и смотрел прямо перед собой – на запертые ворота и дверь. Ветер утих, и флаг беспомощно повис, словно пряча в стеснении свои цвета.
– Хорошо, – согласился он. – Мы туда пойдем.
Для приема американское посольство преобразилось. Ворота были открыты, вдоль дорожки к входным дверям весело посверкивали сигнальные огоньки. С полдюжины лакеев, не менее ослепительных в ярко-красных кафтанах и старомодных париках, кланялись гостям, вылезавшим из фаэтонов и ландо. В окнах мерцал свет, изнутри доносились звуки фортепиано, огонь отбрасывал на кирпичную кладку густые оранжевые тени, и как-то забывалось, что само здание довольно невзрачное и мы находимся отнюдь не в Нью-Йорке, а в Лондоне. Даже флаг развевался на ветру.
Этелни Джонс и я приехали вместе, оба в черных фраках. Я заметил, что обычную палку он поменял на другую, с ручкой из слоновой кости – неужели у него для каждого случая своя особая палка? Он нервничал, для разнообразия был в себе не уверен, оно и понятно: идя сюда, он подвергался огромному риску. Войти в иностранное посольство под чужой личиной, чтобы расследовать преступление, – для сотрудника британской полиции это могло стать концом карьеры. Перед нами была открытая дверь, и я видел, что он колеблется. Наши глаза встретились. Он кивнул, и мы вошли в здание.
