– Как бы мне хотелось познакомиться с Шерлоком Холмсом! – воскликнул я, когда он наконец закончил изучать пепел и буквально отмахнулся от него. – А вы с ним когда-нибудь встречались?
– Встречался. – Он умолк, и я с удивлением увидел, что мой вопрос каким-то образом его обидел. Это было странно, ведь из всего им сказанного за время нашего краткого знакомства напрашивался очевидный вывод: он страстный и даже фанатичный поклонник знаменитого детектива. – Я встречался с ним трижды, – продолжил Джонс. Но снова сделал паузу, будто не знал, с чего начать. – Первый раз это была даже не встреча, я просто входил в группу агентов Скотленд-Ярда, и Холмс читал нам лекцию, прямым следствием которой оказался арест похитителя драгоценностей из Бишопсгейта. По сей день я склонен думать, что мистер Холмс больше полагался на свои догадки, нежели на строгую логику. Откуда он мог знать, что человек родился с изуродованной ступней? Вторая наша встреча носила совершенно иной характер, доктор Ватсон сделал ее достоянием гласности и назвал меня по имени. Не скажу, что он описал меня в благожелательных тонах.
– Сочувствую, – только и вымолвил я.
– Вы не знакомы с расследованием, которое стало известно как «Знак четырех»? Дело было крайне необычное. – Джонс достал сигарету, чиркнул спичкой. Раньше я курящим его не видел, и он, кажется, забыл о разговоре во время нашей первой встречи. Но в последнюю минуту вспомнил. – Извините, что навязываю вам табачный дым, – сказал он. – Иногда позволяю себе такое удовольствие. Не возражаете?
– Ни в малейшей степени.
Он выбросил сгоревшую спичку.
– Инспектором я в то время был начинающим, – объяснил он. – Недавно получил повышение. Возможно, будь это известно доктору Ватсону, он бы не был ко мне столь безжалостен. Так или иначе, как-то сентябрьским вечером – это был восемьдесят восьмой год – я оказался в Норвуде, расследовал пустяковое дело… Хозяйка обвинила горничную в краже. Я как раз допросил горничную, и тут прибыл посыльный – в доме неподалеку произошло убийство, и мне надлежит идти туда, как старшему по званию из тех, кто был поблизости.
Так я и оказался в Пондишери-лодж, эдакой пещере Аладдина… Огромный белый дом с собственным участком, с садом, который вполне мог сойти за кладбище: вся земля была в ямах. Хозяином жилища был некий Бартоломью Шолто, и я никогда не забуду, как увидел его: он сидел в деревянном кресле в своем кабинете, больше похожем на лабораторию, на третьем этаже – мертвец мертвецом, а на лице застыла ухмылка, от которой стыла кровь в жилах.
Там же был Шерлок Холмс. Чтобы попасть в дом, он выломал входную дверь, чего не имел права делать, – подобными делами занимается полиция. С этим великим человеком я оказался рядом впервые, да еще имел возможность наблюдать его в действии – свое расследование он уже начал. Что вам сказать, Чейз? Я ведь его до этого видел, но тут он мне показался еще выше, бросалась в глаза худоба эдакого эстета, словно он морил себя голодом. Обращали на себя внимание выступающий подбородок и скулы, но прежде всего глаза – стоило им остановиться на каком-то предмете, как они поглощали все сведения, какие этот предмет мог предложить. Он поражал своей энергией, неуемностью, каких я никогда не встречал в людях. Двигался он собранно и экономно. И ты понимал, что действовать надо быстро, время слишком дорого. Он был в темном сюртуке, с непокрытой головой. В руках держал рулетку, которую как раз убирал.
– А доктор Ватсон?
– Он был менее заметен. Просто стоял в тени в углу комнаты, роста среднего, круглолицый, сдержанный.
Описывать дело в подробностях не буду. Если интересно, можете прочитать сами. Покойника звали, как я уже сказал, Бартоломью Шолто. Оказалось, что ему и его брату-близнецу, Тадеушу, отец оставил большое наследство. Но найти его они не могли. Отсюда и столько ям в саду. Факты этого дела представлялись мне очевидными. Два брата повздорили, как часто бывает с мужчинами, когда на них обрушивается неожиданное богатство. Тадеуш убил брата, поразив его выпущенной из трубки ядовитой стрелой. Забыл сказать, что в доме было полно индийских безделушек. Я арестовал Тадеуша, а заодно и его слугу, человека по фамилии Макмердо – за соучастие.
