– Погодите! – воскликнул я и вскинул руку. – Остановитесь! Вы за мной шпионите, инспектор Джонс? Вы разговаривали с моим начальством? Британская полиция действует за моей спиной и вмешивается в мои дела – это никуда не годится…
– Можете не беспокоиться, – произнес в ответ Джонс все с той же странной улыбкой. – Все, что я вам сказал, – это результат моих наблюдений за вами здесь, в этой комнате. Если желаете, могу кое-что добавить…
– Что ж, давайте.
– Вы живете в старом доме, на третьем или четвертом этаже. Вам кажется, что ваша компания могла бы делать для вас больше, ведь вы там один из лучших следователей. Вы не женаты. К сожалению, путешествие через океан не доставило вам большого удовольствия, и не только потому, что погода на второй или третий день пути была ужасной. Вы считаете, что вся ваша поездка – пустая затея. Надеюсь, впрочем, что это не так.
Он замолчал, а я уставился на него, будто увидел впервые.
– Почти все, что вы сказали, – правда, – проскрипел я. – Но как, черт возьми, вам это удалось? Не представляю и с интересом выслушаю ваши объяснения.
– Все очень просто, – ответил он. – Я бы даже сказал, элементарно. – Последнее слово он выделил, будто оно имело какой-то особый смысл.
– Легко вам так говорить. – Я глянул на дверь, отделявшую нас от двух швейцарских представителей власти. Сержант Гесснер разговаривал по телефону. Я слышал через дверь его отрывистые реплики. – Прошу вас, инспектор Джонс, расскажите, откуда вы все это взяли?
– Пожалуйста. Но хочу предупредить: после объяснения все это вам покажется до боли очевидным. – Он перенес вес тела на палку, пытаясь выбрать позу поудобнее. – Что вы американец, ясно по тому, как вы говорите и как одеты. В частности, ваш полосатый жилет с четырьмя карманами в Лондоне так просто не найдешь. Я обратил внимание на вашу манеру выражаться. Вы только что сказали «полагаю», тогда как любой англичанин скажет «думаю». Я не большой мастер определять район по акценту, но, по-моему, вы с Восточного побережья.
– Родом я из Бостона, – подтвердил я. – А сейчас живу и работаю в Нью-Йорке. Пожалуйста, продолжайте!
– Когда я вошел, вы смотрели на часы, и, хотя частично они были прикрыты вашими пальцами, я совершенно четко увидел на корпусе гравировку: глаз, а под ним слова: «Мы никогда не спим». Разумеется, это символ детективного агентства Пинкертона с головным подразделением, если не ошибаюсь, в Нью-Йорке. Вы прибыли именно оттуда – об этом говорит наклейка нью-йоркского порта на вашем чемодане. – Он еще раз глянул на мой чемодан, который я поставил под фотографией какого-то хмурого типа, видимо местного забулдыги. – Что касается вашего презрительного отношения к швейцарской полиции – с какой еще стати вам смотреть на свои часы, когда вон на стене висит прекрасно работающий часовой механизм? Понятно, что особой помощи местная полиция вам не оказала.
– Опять все верно, сэр. Но откуда вам известно, что меня интересует профессор Мориарти?
– Что еще могло заставить вас приехать в Майринген? Готов биться об заклад – до событий прошлой недели вы об этой богом забытой деревушке и слыхом не слыхивали.
– Но меня мог интересовать и Шерлок Холмс.
– Тогда вы наверняка остались бы в Лондоне и начали свое расследование с Бейкер-стрит. Здесь нет ничего, кроме трупа, и, кто бы он ни был, это, безусловно, не Холмс. Нет. Из Нью-Йорка вы, скорее всего, прибыли в Саутгемптон – это подтверждает экземпляр «Гэмпширского эха», торчащий из правого кармана вашего пиджака. На газете стоит дата: девятое мая, из чего следует, что вы купили ее прямо в порту и были вынуждены сразу отправиться на континент. Что же вы там такого вычитали, почему помчались сюда? Установлена телефонная связь между Лондоном и Парижем? Отменили плату за учебу в начальной школе? Не думаю. Конечно же, вы прочитали о Мориарти. – Он улыбнулся. – Странно, что я раньше вас не заметил. Вы же сами сказали, что мы наверняка приехали сюда одним поездом.
– Вы упомянули какое-то сообщение.
– Сам он вам ничего уже не скажет: он мертв. Едва ли вы можете его опознать: в лицо его почти никто не знает. Поэтому вас, должно быть, интересует то, что могло быть у него при себе, это вы и хотите найти – письмо или какой-то сверток из Америки. Возможно, именно это вы обсуждали с полицией, когда появился я.
