Рябинин в ответ только сложил губки: что-де тут размовлять.
- Я мстить, как бандюки в детективах, не умею, - сварливо сказал он. Я технарь, а не "новый русский". Пусть милиция разбирается.
"Амарант" без Веселухи опустел и помрачнел. Сборщики в особенности ходили, как замороженные, да и вообще работалось плохо, руки опускались, один Рябинин вселял во всех уверенность.
- Нефиг рассупониваться! - кричал он властно. - Работать! Все будет хорошо с вашим шефом!
Наталья Борисовна Денежкина плакала, а руки ее так и мелькали - она, как многие женщины, умела одновременно горевать и работать, это хорошо описано у Некрасова.
На третий день из больницы позвонили и сказали, что Веселуха пришел в себя и желает дать некоторые распоряжения насчет стратегического развития фирмы, - и добавили, что компаньонам следует поторопиться.
- Поторопиться! - кричал Рябинин, виляя между машинами по шоссе. - Как это понимать? Они что, хотят сказать, что Ян сейчас отбросит коньки?
Лукин хотел ответить, что это очень даже может быть, но не стал разубеждать Рябинина в его справедливом гневе.
В больнице сидели родственники и знакомые Веселухи: младший брат, сын от первого брака, теща, несколько приятелей и приятельниц разных сословий и состояний, и, конечно, мадам Веселуха. Они голосили и утирались большим цыганским платком тещи, держась за разные его углы.
- Прекратить! - велел Рябинин, большими шагами направляясь к ним. - Вы думаете, Веселухе приятно слушать ваши вопли?
- Помирает! - взвыла теща. - Сейчас помрет. Ой, спасите Яна Владиславовича, господин Рябинин!
Рябинин только поморщился, - врач открыл дверь, и они с Лукиным зашли.
Ян Владиславович лежал на кровати; в него со всех сторон были понатыканы трубочки и бутылочки. Лицо у Веселухи было грустное, из чего Лукин заключил, что ему, наверное, некомфортно.
- Как мне хреново, - просипел Веселуха, открыв правый глаз. - Какая сволочь этот Самецкий. Не мужик, а сплошные комплексы... Помираю, и хочу, чтобы вы...
- Никуда ты не помрешь! - решительно сказал Рябинин. - Ты просто притворяешься.
- Не притворяюсь, - Веселуха открыл оба глаза и навел мутные взоры на компаньонов. - Приказываю вам долго жить. Рябинин, читай Ли Якокку и Хайека. Лукин, не воруй. Новые разработки... у меня в компе, но там не все... найдете на листике...
Рябинин не нашел что ответить на эти горестные распоряжения, и отвернулся вполоборота, а Лукин сказал:
- Это все из-за тендера, Ян, вели вычеркнуть нашу фирму из списка участников.
Веселуха закатил глаза, и врач, забеспокоившись, к нему придвинулся, но Ян Владиславович неожиданно внятно и определенно сказал:
- Только через мой труп.
- Все, хватит, - вмешался врач, - он устал. Кыш, говорю, скажите спасибо...
И он погнал Лукина и Рябинина прочь, выталкивая их в шею, - но они услышали, как вслед им Веселуха вымолвил:
- Слышите! Завтра же мне отзвониться!
Должно быть, на лице у Рябинина отражались разные чувства, потому что родственники и знакомые кинулись ему навстречу и хором воззвали:
- Ну? Что?
- Порядок, - заверил их Рябинин. - Будет жить. Но как, черт возьми, я ему отзвонюсь? Среди всей этой аппаратуры мобильник не принимает.
Итак, "Амарант" принял окончательное решение участвовать в тендере. Здание было превращено в настоящую крепость; Рябинин, как потомственный дворянин имевший разрешение на охотничьи ружья, призвал предка, и они долго советовались о том, как превратить фирму в настоящий магнатский замок. Хотя сам дом был в плачевном состоянии, подход к нему был только один, что весьма удобно для обороны.
Оставался один-единственный, коренной, решающий вопрос: как снизить цену?
- Мы, конечно, можем на это пойти, - пожимал плечами Лукин, - но в два с половиной раза!
- Дешевые приборы, - сказал Рябинин, откусив от бутерброда с медной проволокой. - Я разберу наш прибор и вытащу из него все лишнее.
- Как твой младший сын, - усмехнулся Лукин, - ложкой выковыривает из борща цветную капусту.
Рябинин уселся на стульчик, зажал прибор между коленками и принялся выдирать из него винтики и шпунтики. Дело шло туго. Вначале вместо новых дорогих кристаллов были вставлены старые - те самые кристаллы фторида лития. Потом Рябинин, следя, чтобы старые материалы были не менее надежны, чем новые, удешевил все второстепенное, убрал несколько датчиков, - сердце у него разрывалось, - и расчетная себестоимость прибора с торжественным скрежетом уменьшилась на семь процентов.
