- Но мне все-таки кажется, что-то она скрывает, - нахмурился мытарь. Тут дело нечисто. Там, в вазе, наверное, золото.
- Так это легко проверить, - улыбнулся Веселуха. - Попробуйте заглянуть в вазу!
- А если там золото? - мытарям показалось, что Веселуха хочет дать им взятку.
- Оно ваше, - посулил коварный директор.
Мытарь перегнулись через горлышко, второй, обуянный жадностью, не пожелал от него отстать, и в следующий миг сильные руки Яна Владиславовича склонили их за штаны внутрь.
- У-у-у-у! - загудела ваза на два голоса.
- Кто кричит громче, чем кот, застрявший в горшке из-под сметаны? комментировал Веселуха. - Два кота, застрявшие в горшке из-под сметаны...
- Мы каемся! - воззвали мытари. - Мы хорошие! Мы не то, что эти фарисеи, лицемеры! Между прочим, пока все ларьки облазаешь, устаешь страшно! А тут еще все норовят подвергнуть запрещенным Конституцией жестоким и необычным наказаниям!
Веселуха притворно всхлипнул, обмахнулся платочком и велел:
- Доставить вазу с содержимым господину Самецкому, у меня духу не хватает распиливать такую красоту.
Отметим, что у Самецкого также не хватило духу; так и сидели мытари в тесной вазе, и быт их был суров.
- Эта фирма, - бормотал Самецкий, бегая по комнате кругами, - она держится исключительно на директоре. Как только с Веселухой что-нибудь случится...
Здесь Самецкий остановился и посмотрел на календарь. Первая цифра года на нем показывала "2"; девяностые годы прошли безвозвратно. Это Самецкого не остановило:
- ...Что-нибудь случится, - отчетливо и холодно повторил он, "Амарант" лопнет. И уж по крайней мере - никакого тендера!
Вечером Веселуха со своей юной женой возвращались из театра через большой сад. Все кругом было тихо. С одной стороны сада высился музей, с другой была перекопанная улица, на которой шел ремонт, с третьей стояли полуразрушенные необитаемые домики из тех, что строили немцы после войны. Далеко у стены сидели влюбленные, еще дальше, совсем за деревьями, шел собачник с собакой, а больше в саду никого не было.
- ...современность - это хорошо, - говорила мадам Веселуха, - но нельзя же так переигрывать!
На щеках у нее были красные пятна от долгого сидения в духоте. Светло-зеленое платье, оживленный взгляд, грудь и шея белеют в находящем сумраке, - Веселуха смотрел только на жену, и, наконец, остановился и стал ее целовать, сначала в губки, а потом во все места. Мадам Веселуха ахала и радостно барахталась в его объятиях.
Тут из мохнатых лопухов послышался легкий хлопок, - Ян Владиславович беззвучно расцепил руки и повалился к корням высокого дуба, орошая тропинку и траву густыми каплями крови. Мадам Веселуха бросилась в кусты, и там, лежа, вытянула из сумки мобильник.
- Алло! - зашептала она, прижимаясь к грязи. - Убийство!
Вспомнила про жену генерала Лохрина, обвиненную в убийстве мужа, и спешно добавила:
- Это честно не я!
- Эй, мать! - крикнул Веселуха от дерева. - Ты какой телефон набрала?
- Ноль два, - ответила перепуганная мадам Веселуха. - А что?
- Набери еще ноль три, - посоветовал Ян Владиславович и отключился.
Ну, тут понаехало товарищей с мигалками, понатоптали вокруг, как смогли, нашли оружие, нашли тепленькое место, где лежал киллер, но самого его, конечно же, там уже не было. Потом приехали Рябинин и Лукин; врач не стал скрывать от них всей серьезности положения, а наоборот, как это у них заведено, брякнул что-то вроде этого:
- Очень мне удивительно, что он сразу не помер! Ну, ничего, не бойтесь, еще помрет.
Лукин заверил врача, что он не боится, а мадам Веселуха заплакала: ей вовсе не хотелось оставаться молодой вдовой.
- Ну, не реви, - сурово сказал ей Рябинин, засучив рукава. - Вот если бы ты за него по любви замуж выходила, можно было бы и пореветь. А так реветь нечего; да он и не помрет.
Эта уверенность Михаила Николаевича в том, что шеф останется жив, придала духу и всем остальным; мадам Веселуха решительно вытерла слезы и отправилась спать у стеночки и раздавать деньги врачам, а Лукин многозначительно вздохнул и шепнул Рябинину:
- Это из-за тендера. Я говорил ему, что не стоит ввязываться в это дело. Теперь-то он, наверное, понял, да поздно.
