— Тогда я прошу прощения, — с холодной иронией произнес мужчина.
— Когда чудовище покончило с Этель, — продолжала рассказчица, — оно учинило погром в гостиной — скинуло гипсовый бюст Цезаря с каминной доски и отломило ему нос. — Нос лежал на полу рядом с бюстом. — Потом бросило с полдюжины статуэток в камин и сломало все стулья. Этот чудесный столик из розового дерева был выброшен на улицу через окно. Разумеется, звон и грохот разбудили остальных обитателей дома. Комната, в которой ночевала тогда Лили, находится сейчас прямо над нами. — Мэгги указала тростью в высокий потолок. Очевидно, чудовище услышало шум наверху и кинулось к лестнице.
Мэгги молчаливо повела группу из гостиной к широкой лестнице, ведущей в коридор второго этажа. Там она повернула налево и вошла в дверь одной из спален.
— Сейчас мы находимся как раз над гостиной. В этой комнате Лили Тори спала в ту страшную ночь.
На кровати сидела восковая фигура женщины, одетой в розовую с кружевами ночную рубашку. Ее полный ужаса взгляд был обращен на украшенную бронзовым литьем спинку кровати.
— Когда шум внизу разбудил Лили, — продолжала Мэгги, — она передвинула туалетный столик отсюда, — трость коснулась тяжелого трюмо из красного дерева, — вот сюда и забаррикадировала им дверь. Затем вылезла из спальни через окно на крышу выступающего фонаря гостиной, а оттуда уже спрыгнула на землю.
Для меня всегда оставалось загадкой, почему она даже не попыталась спасти от гибели своих детей, — сказала в заключение Мэгги.
Вся группа вслед за ней молча вышла из спальни.
— Когда чудовище обнаружило, что не может проникнуть в спальню, оно направилось по коридору в другую сторону, — продолжала Мэгги.
Посетители миновали верхнюю площадку лестницы. Впереди центральную часть коридора преграждали четыре резных стула, между спинками которых была натянута веревка, отделяющая длинный прямоугольник. Экскурсанты прошли по одному между стеной и веревкой в дальний конец коридора.
— Здесь будет установлена новая экспозиция, посвященная недавнему убийству Зиглеров и полицейского. Восковые фигуры уже заказаны, но до весны мы их вряд ли получим, — объяснила Мэгги.
— Какая жалость! — саркастическим тоном произнес мужчина с двумя детьми, обращаясь к своей жене.
Мэгги подошла к одной из дверей по правую сторону.
— Здесь чудовище увидело, что эта дверь приоткрыта, — сказала она, широко распахнув ее.
Окна комнаты выходили на заросший кустарником склон холма. В комнате стояли две бронзовые кровати — такие же, как и в спальне Лили, — но постельное белье на них было смято и забрызгано кровью. В углу рядом с умывальником стояла детская лошадка-качалка с выгоревшими за долгие годы цветными узорами.
— Эрлу было десять лет, — сообщила Мэгги. — Его брату Сэму — восемь.
Восковые фигуры двух изуродованных мальчиков лежали лицом вниз на полу между кроватями. На их обезображенных телах были лишь клочья пижамных штанишек, слегка прикрывающие расцарапанные ягодицы.
— Пошли отсюда! — решительно сказал жене мужчина с двумя детьми. — Это самое гнусное и омерзительное зрелище, которое я когда-либо видел.
Его жена посмотрела на Мэгги с виноватой улыбкой.
— И еще платить за это двенадцать долларов! — Мужчина сплюнул. — Какое скотство!
Вслед за ним жена и дети тихо вышли из комнаты. Стоявшая в середине группы стройная женщина в белой блузке и шортах взяла за локоть своего сына, подростка лет четырнадцати.
— Мы тоже уходим, — заявила она.
— Ну, мама!
— Никаких разговоров! Мы уже достаточно нагляделись этой гадости.
— Ну, пожалуйста!
Женщина молча вывела сына в коридор.
Когда обе семьи ушли, Мэгги слегка усмехнулась.
— Они ушли, так и не увидев самого главного, — сказала она.
Среди оставшихся раздался тихий нервный смешок.
