Дженсон схватил микрофон рации. Его большой палец замер на кнопке вызова. Он снова посмотрел на крайнее верхнее окно старинного, выстроенного в викторианском стиле дома на другой стороне улицы, но увидел лишь отражение луны в стекле и медленно опустил микрофон на колени.
И вдруг луч фонаря вновь блеснул в темноте за окном. Тогда он поднес микрофон к губам и без колебаний вышел на связь.
— Дженсон вызывает дежурного, — произнес он, с силой надавив клавишу передачи.
— Слушаю, дежурный, — раздалось в ответ.
— В «Доме чудовища» кто-то бродит.
— Не понял, Дэн. Что случилось? Повтори!
— Я сказал, в «Доме чудовища» кто-то бродит!
— Так зайди туда и проверь.
— Мне нужно подкрепление.
— У Суини сейчас перерыв. Его нет в участке.
— Ну найдите его! Он всегда ходит перекусить в ресторанчик «Добро пожаловать». Позвоните туда.
— А ты сам там не справишься?
— Нет уж, дудки! Один я в этот чертов дом не пойду. Или вы пришлете сюда Суини, или я могу насрать на все это дело.
— Ладно, попробую его разыскать, а ты оставайся пока на месте и следи за дверью, если боишься войти внутрь. И выбирай выражения, приятель, когда говоришь по радио.
— Вас понял. Конец связи.
Патрульный Дэн Дженсон положил микрофон на место и опять посмотрел на дальнее верхнее окно дома напротив. Никаких проблесков света не было. Затем его взгляд скользнул по другим окнам, по темному балкону над крыльцом, по фонарю мансарды с остроконечной крышей. Все, казалось, спокойно.
И тут в ближайшем окне первого этажа тонкий желтый луч описал замысловатую дугу и исчез.
Дженсон почувствовал, как мороз пробежал по коже, будто по спине его поползли насекомые.
Он быстро закрыл в машине все окна и локтем нажал кнопку замка двери. Но мурашки на коже не проходили.
Внутри дома мальчик старался не заплакать от страха, пока отец тащил его за руку из одной темной комнаты в другую.
— Видишь, здесь никого нет! Ты видишь кого-нибудь?
— Нет, — хныкал мальчик.
— Ни призрака, ни оборотня, ни чудовища?
— Нет.
— Хорошо.
— Теперь мы можем уйти? — спросил мальчик.
— Нет, молодой человек, пока не можем. Мы еще не видели чердака.
— Но она сказала, что чердак заперт.
— Все равно мы туда зайдем.
— Не надо, пожалуйста!
— А вдруг чудовище ждет нас на чердаке, а? Ну, где оно?..
Мужчина открыл еще одну дверь и включил фонарик, осветив лучом пустую пыльную комнату. Затем грубо потащил мальчика дальше по коридору к другой двери.
— Папа, пойдем домой!
— Боишься, что чудовище схватит тебя? — Отец громко расхохотался. — Так вот: мы не выйдем из этого дома, пока ты не признаешь, что здесь нет никаких чудовищ. Я не хочу, чтобы мой сын вечно хныкал и боялся всего на свете, даже собственной тени и простой темноты.
— Но здесь правда есть чудовище! — продолжал настаивать мальчик.
— Так покажи мне его!
— А та женщина-экскурсовод сказала, что…
— Она еще не то наплетет! Это ее работа. А ты должен научиться сразу понимать, когда тебя водят за нос. Все чудовища — это вздор, чушь собачья. Призраки и ведьмы — тоже. А здешнее чудовище — тем более!
Мужчина решительно схватился за ручку двери и рывком распахнул ее настежь, направив луч фонарика внутрь. Перед ними была узкая крутая лестница, ведущая к закрытой двери наверху.
— Пошли! — приказал он.
— Папа, не надо, пожалуйста!
— Не говори мне, что надо, а что не надо! Мальчик попытался высвободить свою руку, но не смог. Он опять начал хныкать.
— Перестань реветь, трусишка.
— Я домой хочу.
Отец грубо дернул его за руку.
— Сперва мы поднимемся по этой лестнице, — назидательным тоном объявил он, — зайдем на чердак и поглядим на твое чудовище. И чем скорее мы это сделаем, тем скорее ты попадешь домой. Но ни минутой раньше, ты меня понял?
— Да, — еле слышно проговорил мальчик.
— Хорошо. Тогда пошли.
Не отставая от отца, мальчик начал подниматься по лестнице. Деревянные ступени под их ногами прогибались и громко скрипели. Луч фонаря слабо освещал обшарпанные темные стены.
— Папа!
— Тихо…
Круг света от фонаря скользнул вверх по лестнице и образовал пятно на чердачной двери высоко над их головами.
Мальчику захотелось чихнуть, но он боялся шуметь и сдержался. Из его носа на верхнюю губу потекла густая теплая жидкость, соленая на вкус.
