Будучи мал ростом, Альфонси ходил в ботинках на очень высоких каблуках и, по слухам, еще подкладывал под каждую пятку по колоде карт. Одевался он всегда с чрезмерной изысканностью, а на указательном пальце носил кольцо с большим бриллиантом (настоящим или фальшивым — неизвестно). Уйдя из полиции, Альфонси открыл на улице Нотр-Дам-де-Лоретт частное сыскное агентство и был одновременно его хозяином и единственным служащим. Впрочем, у него имелась секретарша, женщина невзрачной внешности, которая наверняка была его любовницей, ибо именно в ее обществе Альфонси появлялся в ночных кабаре.
Когда Мегрэ доложили, что Альфонси околачивается на улице Тюренна, он решил, что бывший инспектор полиции добывает сведения, чтобы затем продать их журналистам. Позже комиссар выяснил, что Альфонси был нанят адвокатом Лиотаром, но сегодня он, Мегрэ, столкнулся с ним лицом к лицу впервые.
Мегрэ проворчал:
— Я жду…
— Чего вы ждете?
— Чтобы ты ушел.
— К сожалению, я еще не закончил свои дела.
— Ну, как хочешь…
Мегрэ сделал вид, что направляется к выходу.
— Что вы собираетесь делать?
— Позову своего человека и приставлю его к тебе, чтобы он ходил за тобой по пятам днем и ночью. Это мое право, не правда ли?
— Ладно. Уйду. Но только давайте без угроз, господин Мегрэ.
И Альфонси шагнул к лестнице, перед уходом по-сутенерски подмигнув Фернанде.
— Часто он приходит? — спросил Мегрэ.
— Сегодня пришел во второй раз.
— Советую вам его остерегаться.
— Да, конечно, я таких людей знаю.
Был ли это тонкий намек на то, что в прошлом она полностью зависела от сотрудников полиции нравов?
— Как чувствует себя Стевельс?
— Хорошо. Целыми днями читает. Он абсолютно уверен…
— А вы?
Мегрэ показалось, что она заколебалась.
— И я тоже.
Чувствовалось, однако, что Фернанда немного приуныла.
— Какие книги вы ему носите?
— Сейчас он от корки до корки перечитывает Марселя Пруста.
— А вы тоже читали Пруста?
— Да.
Оказывается, Стевельс занимался образованием жены, подобранной им когда-то на улице.
— Вы напрасно думаете, что я пришел к вам как враг. Ведь вы не хуже меня знаете ситуацию. Я хочу разобраться во всем, но пока не понимаю ничего. А вы?
— Я уверена, что Франс не совершал преступления.
— Вы любите его?
— Слово «любовь» не способно выразить моих чувств к Франсу, но другого слова, к сожалению, еще не придумали.
Мегрэ поднялся в мастерскую, где на длинном столе у окна лежали инструменты переплетчика. В глубине мастерской в полумраке виднелись тиски, а на полках дожидались своей очереди попасть в новый переплет книги.
— Стевельс ведь жил в определенном ритме, я не ошибаюсь? Не можете ли вы описать как можно точнее один из его дней?
— Об этом меня уже просили.
— Кто?
— Мэтр Лиотар.
— А вам не приходила в голову мысль, что интересы адвоката Лиотара не обязательно совпадают с вашими? Три недели тому назад он был никому не известен и теперь стремится наделать как можно больше шума вокруг своего имени. Лиотара отнюдь не интересует, виновен ваш муж или нет.
— Но, прошу прощения, если Лиотар докажет невиновность мужа, то получит великолепную рекламу и создаст себе репутацию.
— А что, если Лиотар добьется, чтобы вашего супруга выпустили на свободу, но неопровержимых доказательств его невиновности не представит? Его будут считать ловким адвокатом, к нему валом повалит клиентура. О вашем же муже скажут: он везунчик, Лиотар его вытащил! Словом, чем больше будет раздуваться вина Стевельса, тем более удачной покажется деятельность его адвоката. Это хоть вам понятно?
— Франсу понятно…
— Он говорил вам об этом?
— Да.
— Лиотар ему не нравится? Зачем же он его выбрал?
— Да он его и не выбирал. Это тот…
— Секундочку! Вы только что сказали очень важную вещь!
— Знаю.
— Так вы сделали это намеренно?
— Возможно. Я устала от всей этой шумихи вокруг нас и понимаю, чем она вызвана. Я не считаю, что могу повредить Франсу тем, что говорю с вами так.
— Когда двадцать первого февраля около пяти часов пополудни старший инспектор Люка прибыл к вам с обыском, уходя, он увел с собой вашего мужа…
— И затем вы его целую ночь допрашивали, — сказала она с упреком.
