Я гордо удаляюсь.
Я, Луиза Робер, расстроена решением якобинцев забрать петицию из типографии. Они отказались нас поддержать! Макс решил не рисковать. Его можно понять… Но король Луи Тупой должен понести справедливое наказание. Мы и так просим то, что должны требовать! Какие могут быть конституционные меры к изменнику!
Я сижу за столом. Уже давно стемнело. Предо мной лежит текст петиции. Я беру перо и уверенно перечёркиваю фразу «конституционные средства». Мы должны добиться своего!
Завтра будет важный день. Я встаю из–за стола и направляюсь к платяному шкафу. Я должна выглядеть очаровательно. Я раскладываю на диване мой наряд на завтра. Элегантное платье жемчужно–серого цвета и маленькую шляпку с изящными перьями.
17 июля
Я, Луиза Робер, и мои друзья давно пришли на площадь. На алтаре отечества мы сообща написали новый текст петиции, более резкий. Пусть знают дружки Луи Тупого, народ не сдаётся!
На площади собралась огромная толпа. Они желают подписать сей документ!
Люди пришли, как на праздник. Все женщины нарядные, красивые, многие с детьми.
Я тоже принарядилась. А моя новая шляпка получила уйму комплиментов.
— Ваш облик, Луиза, помогает нам собрать несметное число подписей, — замечает Эбер.
Я с улыбкой благодарю его.
Уже начались танцы, веселье. Торговцы сладостями предлагают свой товар, уличные музыканты и певцы веселят народ своим искусством. Как прекрасна жизнь!
Ах, Робеспьер, зря ты испугался! Зря! Жаль, что твоего имени не будет в списке борцов за права народа!
Я, Жильбер Лафайет, обеспокоен нынешней ситуацией. Париж на грани мятежа, это очевидно.
— Если верить людям Ламета, — говорит Байи. — В полдень всё было спокойно. Толпа веселится, радуется жизни.
Отлично. Можно не опасаться ответных ударов.
— Подумать только, мы должны приказать расстрелять безоружную толпу, — печально продолжает Байи. — И ответственность за кровь будет на нас!
Старый мудрый Байи. Ученый человек. За всю жизнь не обидевший даже мухи. Да, тебе тяжело отдать такой приказ.
— Так надо, — твёрдо говорю я.
— Кому надо? — спрашивает Байи. — Кому нужна смерть сотен людей! Королю? Тогда будь проклят такой король!
— Тише, тише! — шикаю я на него. — Петиция — сигнал к мятежу! Это сегодня они спокойны, а завтра выйдут с оружием!
Мудрый человек. А что позволят себе болтать, будучи должностным лицом.
— Кто бы мог подумать, что, дожив до седин, я стану убийцей безоружных парижан! — вздыхает он. — Парижан! Жителей города, мэром которого я являюсь! Я хотел защищать его граждан, а не убивать!
Ох, кабинетный слабак. Мне надоедает его нытье.
— Это необходимо для спокойствия Франции! — отвечаю я. — На войне как на войне. Надо жертвовать меньшим, дабы спасти большее!
Байи молчит, но его молчание красноречивее любых возражений.
— Тогда откажитесь! — я теряю терпение. — Откажитесь.
— Вы сами знаете, что это невозможно, — отвечает Байи.
Невозможно? Конечно, ведь иначе вам придётся оставить пост мэра, а вы этого не хотите. Что за люди! Куда пропадают их принципы, когда речь заходит о крупных должностях?!
— Вы изволите считать, что мне это по нраву! — произношу я устало. — Я тоже страдаю! Я хотел счастья для народа, я посвятил себя служению идеалам создания идеального демократического государства с конституционной монархией! Думаете, мне легко осознавать, что всего этого придется добиваться кровью!
Как тяжело. Неужели ради Свободы, ради своих благородных идей мне нужно повести своих солдат против безоружной толпы!
Всё это ради Франции! Ради будущего! Это война, ради крупной победы надо идти на крупные жертвы.
— Может, нам удастся мирно разобраться с ними? — умоляюще спрашивает Байи.
— Конечно, если они согласятся разойтись, я не осмелюсь отдать приказ стрелять, — отвечаю я.
В глубине души я надеюсь, что так получится. Однако личный опыт говорит обратное. Мирным способом разогнать враждебную толпу невозможно.
Я, Жорж Дантон, сижу дома в гостиной. Настроение паршивое. Они всё же решили составить новую петицию без оговорки о конституционных средствах. Тогда мои планы погибли! Но к чему приведет их идея… Сдаётся мне, что опасность близка.
