Виталий открыл дверь сразу, как будто ждал меня. Конечно, это оказался он. Но мне сразу бросилось в глаза, как сильно изменился он за это время: похудел, осунулся, оброс бородой, глаза запали, на лбу появились морщины. И что-то неуловимое появилось в выражении глаз — я бы сказал, что в них усилилась какая-то особенная осмысленность и глубина, которая всегда отличала его от остальных.
Разумеется, Виталий тоже обрадовался этой неожиданной встрече. После крепких объятий, взаимных дружеских хлопаний по плечу и приветствий, приличествующих в подобных случаях, мы уселись за стол. Он достал из холодильника нарезанный дольками лимон, шматок местного деликатеса — янтарной семги слабого посола, бутылку трехзвездочного коньяка и пару рюмок. Последнее меня удивило, так как я всегда знал Виталия как человека практически непьющего. Я собрался было сходить за своими продуктами (общежитские привычки еще не успели выветриться), но он категорически воспротивился и почти силой удержал меня за столом. Мы долго расспрашивали друг друга о жизни, перемежая это воспоминаниями о студенческих временах и обмениваясь мнениями о глобальных метаморфозах, произошедших в стране за последние годы. Воистину, нам было что вспомнить и что обсудить.
Из разговора я узнал, что Виталий закончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию, а сейчас живет в Питере, снимает комнату в коммуналке где-то на Васильевском и состоит в должности старшего научного сотрудника в НИИ антропологии и этнографии. Занимается культурой народов Крайнего Севера и приравненных к ним районов. До сих пор не женился — все некогда, сплошные командировки плюс научная работа (тут я заметил, что и меня пока миновала чаша сия и по тем же причинам). Зарплата не ахти, посетовал он, но жить можно, тем более с его природной неприхотливостью. «Я человек образованный, но на жизнь мне хватает», — горько усмехнулся он по поводу нищенского состояния науки и образования в стране. Я с удовлетворением заметил, что чувства юмора мой друг не потерял, несмотря на то, что жизнь не дает особых поводов для веселья. «Во всяком случае, — резюмировал он, — я имею возможность заниматься тем, что мне нравится и интересно, с голоду не помираю, а что, по большому счету, человеку еще надо для полного счастья?» Я согласился, так как сам был примерно в таком же положении и не питал радужных иллюзий по поводу своего будущего.
Я со своей стороны рассказал о своем житье-бытье, о том, как меня мотало по всей Архангельской области, что все складывается не совсем так, а порой и совсем не так, как хотелось бы, и что, наконец, вроде бы наметились кое-какие перспективы, связанные именно с этой поездкой. Он слушал меня с неослабным вниманием, понимающе кивая головой. Когда я упомянул про злополучную Лысую гору, на его лице появилось какое-то особенное и заинтересованное выражение. Впрочем, я не придал этому значения.
Наконец, я решился заговорить о том, что интриговало меня с самого момента нашей встречи. Виталий до сих пор так и не коснулся этой темы и, как мне показалось, намеренно, терпеливо ожидая, когда я спрошу его первым.
— Ну, со мной понятно, а тебя каким ветром занесло в такую глушь? Ты-то что ищешь в этом забытом богом месте? — спросил я, блаженно глядя на своего друга осоловевшими после пятой рюмки глазами.
— Видишь ли, Алекс, — он назвал меня моим студенческим прозвищем, и это опять всколыхнуло в моей душе ностальгические чувства, — у каждого из нас есть свои причины быть здесь. Скажем, ты ищешь нефть, а я исследую шаманские обряды и обычаи. Но на самом деле это только внешние оформления одной общей причины, по которой мы оба здесь находимся. Скажем так, нас занесло сюда одним ветром, только ты еще об этом не знаешь.
— То есть как — «одним ветром»? — не понял я. — Ты хочешь сказать, что наша встреча здесь не случайна?
— Именно, друг мой, именно. Нам предстоит кое-что сделать вместе. Ты должен был появиться здесь, примерно в это время. Так же, как и я, поэтому я не слишком удивился, когда тебя увидел.
— Виталя, ты шутишь! — Мне стало забавно. — Это опять твои прежние штучки насчет предопределения свыше, пути к Высшему Сознанию и прочее? Я-то думал, что ты уже переболел увлечениями такого рода. Все это, конечно, очень интересно, но неужели в твоей жизни до сих пор есть место этому?
