— А чем?
— Спиртом, само собой.
— И где мы спирт возьмём?
Друзья посмотрели на Ясю, ожидая привычный ответ типа: «У мамы есть, я знаю где».
— Спирта нет, есть водка! — радостно доложила Яся. — Мама мне компрессы делала, когда ухо болело.
— Тащи, — скомандовал Валя.
— Я не достану, сам лезь.
Пятна на пиджаке подверглись новой атаке. Лёвка смачивал водкой платок и пытался оттереть чёрные кляксы. Получалось плохо. А точнее, никак.
— Нам уже выходить надо! — напомнил Валя.
— Я знаю, — прошипел сквозь зубы Лёва.
— Лей прямо из бутылки! — скомандовала Яся.
Но и это не помогло.
— А вот ещё ацетоном можно, я знаю! — не сдавалась Яся. — Ацетон даже лак берёт.
Но и ацетон тут оказался бессилен.
— Да что ж у тебя за маркеры такие прилипучие?! — сквозь зубы ругался Лёвка.
— Вот это точно возьмёт! — Яся вытащила из-под ванны большую пластиковую бутыль и опрокинула её в тазик с многострадальным пиджаком.
В ванной едко запахло хлоркой.
— У меня аж глаза заслезились! — Валя выскочил из ванной, а за ним и Лёвка.
Зажимая носы, они осторожно вернулись к тазику. Пиджак пошёл белёсыми разводами, но пятна от маркера держались стойко.
— Ну всё, хватит! — сказал Лёвка. — Мама меня точно убьёт.
— Не успеет, — заверил Валя. — Потому что сперва тебя убьёт Виолетта Максимовна.
Запятнанный маркером, помятый, в белёсых разводах пиджак выглядел ужасно. А пах и вовсе омерзительно. И даже предложенный Ясей для сушки фен не сильно поправил дело.
— А у тебя второго пиджака нет случайно? — спросил Лёвка Валю.
— Не-а. А у тебя?
— И у меня нет.
— Придётся так идти. Опоздаем же!
— Я так не могу. Дай хоть пакет какой-нибудь.
Тут как раз вернулась из магазина Валина мама, ребята схватили куртки и бегом кинулись в школу.
На пороге актового зала их ждала взволнованная Виолетта Максимовна.
— Вы где болтаетесь?! Уже почти начинаем!
— Я с сестрой сидел, только сейчас мама пришла…
Виолетта Максимовна принюхалась:
— А чем это пахнет?
Мальчики невинно пожали плечами, но это не помогло.
— Что у тебя в пакете, Иноходцев?
— Это? Пиджак, — Лёва раскрыл пакет, и оттуда безжизненно вывалился рукав многострадальной парадной формы. — Просто мы его случайно испачкали, потом отстирывали, потом водкой отмывали… и ацетоном… а спирта у нас не было…
— Убери немедленно, — у Виолетты Максимовны были такие глаза, словно она сейчас проглотит и этот пиджак, и Лёвку заодно. — Завяжи пакет. Нет, пошли в кабинет, скотчем замотаем.
Скотч помог, но не сильно. Пакет убрали в шкаф и заперли на ключ. Но едва уловимый жуткий запах всё же пробивался в кабинет. Хорошо, что сейчас все были в актовом зале.
Попытки одолжить пиджак у одноклассников ни к чему не привели. Ребята либо тоже были заняты в танцевальном номере, либо пришли в рубашках, либо сильно отличались от Лёвки по комплекции.
— Виолетта Максимовна, может, мне того… не выступать? Зачем я буду, как этот… без пиджака.
Учительница неодобрительно поджала губы. Тут из-за её спины появилась Даша Березина. Лёвка ошарашенно посмотрел на её струящееся зелёное платье, на золотистые волосы, уложенные в высокую причёску, на подкрашенные ресницы и оторопел.
— Я буду танцевать, — сказал он. — Ну и что, что в жилетке, так же тоже можно, правда?
— В общем-то, да, — согласилась Виолетта Максимовна. — И, кстати, вам уже пора за кулисы. Сейчас начинаем.
Из-за кулис Лёвка видел, как наполняется зал. Вот пришла его мама, и Валина мама, и даже маленькая Яся тут. И другие родители, и все учителя. Как при всех танцевать? Он почувствовал, что ноги подкашиваются, а в животе что-то противно бурчит. Подошла Даша.
— Волнуешься? — спросила она.
— Угу.
— Не переживай, всё будет отлично.
— Да. Ты, главное, танцуй без кирпичей, ладно?
— Ладно. А ты по русскому словарные слова выучил?
— Что? — У Лёвки глаза на лоб полезли. — Какие ещё слова?!
— Да шучу я, шучу.
Но вот послышалась музыка, и все танцоры вышли на свои позиции. Лёвка не любил сказку про Щелкунчика, а «Вальс цветов» Чайковского любил. Когда уже нет никаких мышиных королей и злого колдовства.
Даша сегодня танцевала прекрасно. В смысле молча. Только улыбалась слегка. И оставалось только лететь и лететь по залу под прекрасный вальс. Или даже над залом. В какой-то момент Лёвка напрочь забыл и про зрителей, и про учителей, а просто парил внутри музыки, словно мотылёк, который не считает шаги и не боится врезаться во что-нибудь…
