Корнелия
— Ты не принесешь мне ячменной воды, любимая?
— С радостью, цезарь.
Пизон искренне рассмеялся.
— Не называй меня так!
— Почему же нет? — Корнелия поцеловала мужа. — Ведь ты все равно станешь императором.
Пизон снова рассмеялся и привлек ее к себе. По спине Корнелии пробежал приятный холодок.
Лучи скупого зимнего солнца, проникавшие в окна спальни, как будто немного согревали ее. Они легли спать всего несколько часов назад, когда дом покинули последние гости. Скорее даже не просто гости, а приближенные из их свиты. Да, теперь у нас есть свита!
— Ты опоздаешь, — пробормотала Корнелия между поцелуями. — Гальба хочет представить тебя войскам.
Жаль, что ей нельзя попасть в казармы преторианской гвардии, женщин туда не пускают. Пизон погладил жены по голове.
— Войска могут подождать.
— В самом деле? — произнесла Корнелия, целуя мужа в ответ.
Она надеялась, что он задержится, но Пизон с разочарованным стоном сел в кровати.
— Ты права, надо идти.
Корнелия одела мужа сама, отослав рабов прочь, после того как те принесли его лучшую тогу.
— Подними руку, нет, не эту, другую. Не шевелись, — командовала она, расправляя жесткие складки тоги.
— Я действительно сильно опаздываю, — простонал Пизон.
— Сошлись на свою похотливую жену, — отозвалась Корнелия, расправляя складку на плече мужа.
— Я намерен так и поступить, — насмешливо и одновременно строго отозвался Пизон, — и впоследствии непременно сделаю тебя Августой.
Корнелия с притворной скромностью улыбнулась, пряча свое возбуждение. Августа — в свое время этот титул император Август даровал своей супруге Ливии в знак ее добродетели и ума. Это давало ей право сидеть рядом с мужем на важных государственных приемах и политических собраниях.
— Но сенат может не одобрить этого решения. Я слишком молода, чтобы быть Августой.
— Одобрит. Это будет один из первых моих указов. — С этими словами Пизон накинул на голову край тоги. — Первое, что я сделаю, моя дорогая, это добьюсь того, чтобы Гальба выплатил преторианцам их деньги. Они давно этого ждут. Потому что если я смогу убедить его, солдаты перестанут роптать.
— Разве они станут роптать на тебя?
Он потянулся к ней и припал губами к ее губам. Их поцелуй длился до тех пор, пока снаружи не послышались чьи-то шаги. Пизон немедленно отстранился от жены. Корнелия тотчас стало жаль, что такой страстный поцелуй прервался. Впрочем, она понимала: наследник императора должен соблюдать соответствующий положению декорум, и потому с улыбкой повернулась к двери. На пороге, держа под мышкой шлем, стоял центурион Друз Денс. За его спиной Корнелия увидела еще двоих преторианцев в красных с золотом доспехах.
— Мы готовы сопровождать тебя во дворец, сенатор. Кроме нас, тебя будет охранять еще один отряд.
Корнелия неожиданно смутилась. До нее дошло, что посторонние люди видят ее в ночной рубашке и с распущенными волосами, но тем не менее не смогла удержаться от радостной улыбки.
— Я рада, что могу передать охрану следующего императора Рима в твои надежные руки, центурион.
— Я тоже этому рад, госпожа, — улыбнулся в ответ Денс.
— Останься сегодня с госпожой Корнелией, центурион, — приказал Пизон. — Я сам отведу второй отряд в казармы.
— Слушаюсь, сенатор! — отсалютовал Денс.
В присутствии посторонних Пизон не стал целовать жену перед уходом, лишь сжал ей руку своей скрытой под тогой рукой.
— Августа, — прошептал он одними губами и вышел из спальни. Настоящий император, хотя об этом еще рано думать.
Корнелия дождалась, когда шаги мужа стихли и, не удержавшись, с радостным возгласом, словно девочка, закружилась по спальне. До нее не сразу дошло, что центурион по-прежнему стоит на пороге. Корнелия хихикнула и улыбнулась ему, не в состоянии скрыть свою радость.
