Она перелезла через изгородь, поставив на место жерди. Все-таки это хоть какое-то препятствие на случай, если кто-то будет преследовать ее. Но проходя вдоль изгороди, она подумала, что пусть лучше жерди будут повалены. Ведь если кто-то нападет на нее… и Андреас захочет придти на помощь, тогда изгородь будет для него преградой.
Однако возвращаться она не стала.
Ей казалось, что обратный путь уже не такой длинный. Но ей опять предстояло идти через лес.
Она резко остановилась.
Теперь она услышала что-то в лесу, слева от себя. Что-то огромное прокладывало себе дорогу.
Повернуть назад? Позвать Андреаса?
Наверняка это был лось. В этом лесу полно лосей.
Тяжело вздохнув, она пошла дальше. Все опять было тихо.
Перед нею возвышался лес — ей снова предстояло пройти этот самый страшный участок.
Не стало ли там темнее? Ей казалось, что темнота стала полной: под деревьями она не видела ничего на расстоянии вытянутой руки.
Поскорее бы пройти через это!
И снова ее охватило чувство одиночества. Это было смешно, ведь они должны были лежать тихо, чтобы никто не догадался об их присутствии. Нет, никто ничем не выдавал себя! Они так искусно спрятались, что даже она не могла их обнаружить.
Надо же! Она опять потеряла тропинку! Ветви кустарника хлестали ее по лицу. Вернуться назад?
Куда она забрела? Где тропинка?
Она шла дальше, чувствуя, как когти страха вонзаются в нее все глубже и глубже, доходя, как ей казалось, до самого сердца. Проходила ли она здесь раньше? Нет, не проходила! Но ей почудилось, что она различает что-то там, где должна быть тропа…
Сделав пару шагов, Хильда наткнулась на что-то мягкое. Замшелый пень?
Потеряв равновесие, она оперлась на что-то рукой. Но это был вовсе не пень. Это был человек!
Затаив дыхание, Хильда наклонилась над большим, теплым телом. Толстая сермяга… борода. Он дышал. Она потрясла его, но он лишь что-то пробормотал, как во сне.
От него пахло пивом. Неужели он мог сидеть здесь и попивать пиво в такой момент? Она снова потрясла его, он слегка захрапел. Тяжелый, тяжелый сон…
Хильда выпрямилась, окаменев от ужаса и подозрений: а если в пиво подсыпали что-то? Снотворное?
Значит, она была совершенно одна в лесу!
Значит, пьяны были все. Значит, ей предстояло пройти долгий путь без всякой защиты — тот же самый путь!
Нет, она не могла допустить даже мысли о том, что люди, стоящие возле церкви и вблизи Элистранда, участвовали в попойке. Но они были далеко. А Андреас… Он тоже спит сейчас возле ее избушки?
Она вдруг заметила, что вцепилась рукой в шаль на груди, так что та сползла с головы. Прочь отсюда! Домой! Ей больше не от кого ждать помощи!
Она выскочила из зарослей кустарника и снова нашла тропинку. «Хорошо, что хоть нашлась тропинка…» — подумала она. Да, впереди виднелся слабый просвет. Наверняка это была тропинка!
Сделав несколько торопливых шагов, она остановилась, чувствуя, как екнуло сердце: что-то двигалось ей навстречу.
Нож! Она стала искать его, но тут же вспомнила, что на продолжении всего пути не ощущала его тяжести.
Он остался на ее ночном столике в Элистранде! Она вспомнила, что положила его туда, поправляя платье, и забыла потом взять.
Она не знала, что делать.
Послышались шаги больших лап. Кто-то тяжело дышал в темноте, подходя все ближе и ближе…
Хильда закричала. Она кричала и кричала, сломя голову бросившись бежать обратно к избушке, пытаясь выйти из леса…
Избушка казалась ей сейчас надежным пристанищем. Только бы войти и закрыть за собой дверь…
Она слышала, как за ней гонится зверь. Он перегораживал ей путь к деревне, но был еще далеко. Но он мог, конечно, бежать быстрее нее — если бы хотел.
Хильда обезумела от страха. Она рвалась вперед, руша все препятствия-Препятствия?
Разве есть какие-то препятствия на тропе?
О, Господи, она опять сбилась с пути!
У нее не было времени на размышления, ей оставалось только бежать вперед.
Ее шаль зацепилась за ветку, послышался звук разрываемой материи, она прижимала к себе обрывки ткани вместе с прицепившимися к ним ветками.
И она по-прежнему кричала — на тот случай, если теперь кто-нибудь был уже достаточно трезв, чтобы услышать ее и вскочить на ноги.
