Вдруг он увидел, как над цветами поднялся совершенно белый лис: повернувшись к троллю белой грудью и мордой, лис следил за его прыжками. Тролль подошел поближе и пригляделся. А лис все следил и следил, ибо лисы следят за всем происходящим.
Лис совсем недавно возвратился на росные поля: всю ночь зверь крался вдоль границы сумерек, что разделяет здешний мир и Эльфландию. Лисам случается забираться даже в туманную завесу и охотиться в густом сумеречном мареве; именно в этих таинственных сумерках, что пролегли между нашими краями и волшебной страной, к лису пристают некие чары, что приносит он потом в наши поля.
— А, Собака Сама-по-Себе, — заметил тролль. Ибо лис в Эльфландии знают: их часто видят, когда крадутся они в смутной дымке вдоль сумеречных границ; и называют лис в Эльфландии именно так.
— А, Тварь-из-за-Пределов, — отозвался лис, когда снизошел до ответа. Ибо он понимал говор троллей.
— Далеко ли отсюда обители людей? — спросил тролль.
Лис пошевелил усами, слегка наморщив губу. Как все лжецы, он задумывался, прежде чем ответить, а иногда предпочитал промолчать с мудрым видом — что оборачивалось даже к лучшему.
— Люди живут там и сям, — отвечал лис.
— Мне нужны их обители, — сказал тролль.
— Зачем? — полюбопытствовал лис.
— Я несу послание от короля Эльфландии.
Лис не выказал ни уважения, ни страха при упоминании наводящего ужас имени, но слегка наклонил голову, так, чтобы в глазах его невозможно было прочесть благоговение, охватившее зверя.
— Раз речь идет о послании, — отвечал лис, — то обители людей вон там.
И длинным острым носом он повел в сторону Эрла.
— Как я узнаю их, когда доберусь? — спросил тролль.
— По запаху, — отвечал лис. — То огромная обитель людей, и запах там стоит невыносимый.
— Благодарствую, Собака Сама-по-Себе, — откликнулся тролль. Нечасто доводилось ему благодарить кого бы то ни было.
— Я бы близко к ним не подходил, — заметил лис, — если бы не…
И он прервался на полуслове, и задумался про себя.
— Если бы не что? — поинтересовался тролль.
— Если бы не их куры. — И лис торжественно умолк.
— Прощай, Собака Сама-по-Себе, — молвил тролль и, перекувырнувшись через голову, направился к Эрлу.
Тролль скакал сквозь лютики все утро, пока поля искрились росою, и к вечеру так далеко продвинулся на своем пути, что еще до наступления темноты увидел перед собою дым и башни Эрла. Селение тонуло в овраге; остроконечные крыши, трубы и башни выглядывали над краем долины, и дым повисал над ними в сонном воздухе. "Обители людей", — промолвил тролль. Он устроился в траве и окинул селение взглядом.
Потом тролль подобрался поближе и всмотрелся снова. Дым и скопище крыш ему не понравились; и, безусловно, запах стоял отвратительный. В Эльфландии некогда бытовала легенда о мудрости Человека; но ежели этот миф и внушил легкомысленному троллю хоть малую толику почтения к нам, почтение это немедленно развеялось по ветру при одном взгляде на переполненные дома. А пока тролль изучал крыши, мимо прошло дитя четырех лет: маленькая девочка возвращалась с наступлением вечера домой, в долину Эрл, по тропе через поля.
Тролль и дитя поглядели друг на друга круглыми от изумления глазами.
— Привет, — сказало дитя.
— Привет, Дитя Человеческое, — отозвался тролль.
На этот раз он отказался от говора троллей, и перешел на язык Эльфландии, на то более возвышенное наречие, к которому прибегал, говоря перед королем; языком Эльфландии тролль вполне владел, хотя в домах этого племени предпочитают говор троллей, и к высокому наречию никогда не прибегают. На этом же самом наречии в ту пору изъяснялись и люди: языков существовало гораздо меньше, нежели теперь, потому эльфы и обитатели Эрла пользовались одним и тем же.
— Ты что такое? — спросило дитя.
— Тролль из Эльфландии, — откликнулся тролль.
— Я так и подумала, — сказало дитя.
— Куда ты идешь, дитя человеческое? — полюбопытствовал тролль.
— Домой, — отвечало дитя.
— Нам туда не хочется, — предположил тролль.
— Не-ет, — согласилось дитя.
— Пойдем в Эльфландию, — предложил тролль.
Дитя надолго задумалось. Другим детям уже случалось уходить, но эльфы всегда посылали на их место подменыша, так что по пропавшим никто особенно не скучал, ведь никто не знал правды. Девочка поразмыслила о чудесах и диком приволье Эльфландии, а затем о собственном доме.
