– Ну и тупой же ты, Брэнг! Учитель все равно найдет меня и заставит вернуться. Да теперь не накажет. И не фыркай, как табун жеребцов! Спорим, не накажет? Потому что я покажу ему кое-что! – он хлопнул по карману с добычей. – За один волосок старик простит мне все грехи, и прошлые, и будущие. Если я не ошибаюсь, они ищут вот эту русалку уже лет пять. А мы взяли и выловили. А знаешь, что я скажу ему? Что нашел один волосок в лесах далекой Борунии, на ветке, когда присел под кустик по нужде!
Клуб тьмы с очертаниями пса разразился приступом громогласного кашля. Мальчик испуганно покосился на спасенную. Но та и не подумала очнуться, дышала так же ровно.
– А может, и не найдет меня старик, – задумчиво продолжил мальчик. – С тех пор, как мы вместе, Брэнг, мне кажется, он мне уже не нужен. Ты не знаешь, с чего бы это мне так кажется?
Брэнглэп вздохнул. Его друг опустил золотистую голову:
– Ну и ладно. Знаю, что должен. Вернусь я к ним. Но только после того, как ты покажешь мне Землю Проклятых. Ты обещал. И еще … я не повидался с теми, кого искал. Не за девчонкой же мы сюда пришли! Идем! Надо еще с последним из этих троих вурдалаков непроявленных поговорить.
Хвостатый клуб тьмы поспешно скрылся, изобразив страшно занятую собаку, взявшую след убийцы.
Мальчишка свистнул пса, услышал в ответ далекий человеческий вопль, слившийся с жутким воем неведомой твари, встряхнулся по-собачьи, разбрызгивая капли с мокрой одежды и потемневших от влаги вихров, и торопливо убежал.
Когда девочка открыла глаза, вокруг никого уже не было.
На следующий день все население местечка Ирд искало троих исчезнувших мужчин. Собаки потеряли след у речной излучины за заброшенной мельницей, пользовавшейся дурной славой. Кто-то вспомнил, что в тот день от мельницы единожды донесся неслыханный чудовищный вой. Кто-то заметил, что исчезла еще и старая полусгнившая лодка, валявшаяся на берегу в том месте, дальше которого собаки не шли, сбиваясь в кучу и тоскливо поскуливая. На месте, где прежде лежала лодка, трава стояла не помятая, такая же высокая, как и на всем косогоре, что повергло селян в мистический ужас. Ожили и поползли древние сказки о жутких демонах – нигах, невидимо караулящих добычу.
Крепость Гарс. Настоящее.
Драконья морда ожерелья гаркнула: «Па-адъем! На зарядку становись! Тьфу, опять забыл, для какого века вещаю… Гарс! Переходим к водным процедурам настоящего!»
Я стиснула надоедливого глашатая, уколовшись о его клыки. И нехотя очнулась на полу опекунского кабинета, с двумя мыслями сразу.
Во-первых, о том, что прошлогодняя оправа кристалла была гораздо вежливее, а эту ехидну надо срочно отдать ювелиру в переплавку.
Во-вторых, о том, что надо будет спросить у Дика, почему он никогда не признавался мне, что спас меня в тот страшный день. И не рассказывал ни о невиданной собаке, ни о каком-то учителе. И вел себя так, словно впервые меня видел. А ведь именно после этого случая помощника конюха как подменили: он перестал дразнить меня вместе с деревенскими мальчишками, и стал мне другом.
Не успела я поставить еще две зарубки, как на меня обрушился беспощадный ледяной поток воды. Погибать под водопадом было не слишком приятно, и я поспешно всплыла, отфыркиваясь:
– Ну, хватит! Вы меня утопите!
На страже моей головы стоял Пелли с двумя полными ведрами воды. Рядом с ним я насчитала два уже пустых ведра. Увидев, что утопленница еще вполне живая, мастер злорадно кивнул мальчику и, не взирая на мои отчаянные протесты, услужливый стервец окатил меня очередной, особенно ледяной порцией.
– Ну, погоди же, Альерг, – прошипела я дымящейся головешкой. – Я предскажу тебе самое ужасное будущее! Ты сги…
На этот раз мальчишка не стал дожидаться команды и торопливо опрокинул на мою голову новый водопад.
– Изверги! Разве мир еще цел? – я придирчиво окинула взглядом берега лужи.
Мир был не совсем цел. И даже основательно разрушен. Чернильницы и рябины на месте не было. Как оно и полагалось. Значит, все опять расположилось по должным местам. Не было и самой стены с рябиновым окном. Ее заменил провал, а в провале открывался весьма недурной вид на сад.
