— Три, два, один…
Майк не пропустил удар. Он повернулся к камере:
— Добро пожаловать обратно в «Доброе утро». Завтра в нашей программе Колин вместе с поваром Гордоном Рамсеем приготовит классические английские сосиски с картофельным пюре.
— Всенепременно, — ледяным тоном подтвердила Колин. — Кто-то же должен работать, коли ты от этого отказываешься, Майк. Видимо, работа вообще ниже твоего достоинства.
— Ну, — сказал невозмутимо Майк, — мне трудно протиснуться в эфир между тобой и сосисками, так что я…
— А кроме всего прочего, ты еще и тупой, надменный идиот, вот!
Он поднял вверх палец:
— Тупой, надменный идиот, который зарабатывает в три раза больше, чем ты!
Все, замерев от ужаса, молча смотрели на ведущих.
Я жестом показала Мерву:
— Закругляйся! — прошипела я.
Он поднял в растерянности руки: «В каком смысле? Пускать титры?»
Но это было еще не все.
Улыбка Колин была тоньше лезвия ножа.
— Итак, это все на сегодня. До завтра, ребята.
— До свиданья, — добавил Майк.
Колин прожгла его взглядом.
— До свиданья, — повторила она.
О, нет. Нет, нет, нет! Мне казалось, мы все уладили.
— До свиданье! — сказал Майк весело с провинциальным акцентом.
— До свиданья! — пронзительно завопила Колин.
Пока Мерв поспешно запускал титры, вбежала ассистентка с телефоном.
— Это мистер Барнс, — сказала она, сунув мне трубку. — Звонит из дома.
О, боже! Он смотрел программу дома? Я имею в виду, круто, еще один зритель!
— Джерри! — сказала я тревожно в трубку.
— Что это была за херня?! — заорал он.
— Так, небольшое недоразумение, — объяснила я скороговоркой. — Небольшое. Обещаю, я все исправлю. Я поговорю с обоими. Такого больше не повторится, клянусь!
Я повернулась к съемочной площадке, где теперь, когда мы вышли из эфира, перебранка Колин и Майка переросла в бурю.
Но какой было им смысл цапаться? Мы все потерпели крах. Неудивительно, что они дали себе волю. А может, не так уж плохо — иметь возможность выпустить пар? И все происходит так, как сказал Джерри. В конце концов, наша судьба уже решена. Хуже уже некуда.
* * *
Я была полна решимости сдержать данное Джерри слово. Я бы поговорила с обоими сразу после программы, но у меня весь день были встречи, а Майк слинял на какой-то торжественный обед в честь Тома Брокоу. Так что я смогла вызвать обоих только на следующий день, чтобы выяснить, что происходит.
Но еще до встречи с ними меня ждал сюрприз: вчерашняя программа заметно прибавила в рейтинге ровно с того момента, когда холодная война между Колин и Майком превратилась в термоядерную. Я вперилась в листок, не веря своим глазам.
Хм, странно. Может, это были те, кто рано включил телевизор, чтобы посмотреть сериал, стоявший в сетке после нашей программы. А может, мне следует пригласить к нам нескольких постоянных зрителей испечь печенье или что-нибудь в этом духе. А может, все дело было в имени Гордона Рамсея? В смысле, не всем ведь нравится его шоу «Адова кухня».
Скорее всего, дело именно в этом. Другой причины включить телевизор на тридцать секунд раньше я придумать не могла. Если только не… что я сказала Майку? Люди хотят знать, какой он, они хотят почувствовать себя его друзьями. Вот почему я просила его быть помягче и шутить. А что если перебранка с Колин оказалась для зрителей не менее интересна, чем его шутки?
Но разве такое возможно? А если это так, может, стоит продолжить? Как насчет того, чтобы попробовать еще?
Только на этот раз все должно быть круче.
Почему бы нам не сыграть на наших сильных сторонах? Майк — холодный надменный дурак. Колин — лицемерная, сварливая воображала. Между ними проскочила искра, и народу понравилось это дерьмо. И что в том плохого? Вот именно. В последний момент в решающий момент от безысходности — какую метафору ни возьми, у нас больше нет времени, и нам нечего терять.
А Джерри перебьется.
Я встретилась со своими звездами в студии, и они уже были готовы к бою.
Колин — Майку:
— Зануда.
Майк — Колин:
— Ты первая начала.
Колин хмыкнула:
— Я начала? В самом деле? Мы что, в детском саду?
Я кашлянула:
— Послушайте, насчет вчерашнего…
Оба начали говорить одновременно, примерно в одних и тех же выражениях. Я подняла руки и повторила, на этот раз громче:
