— Вы высказались? — обернулся ко мне Майк.
— Да, — ответила я. Надо же, со мной заговорил Майк Померой! — Извините. Да.
— Позволите? — Он указал на раскрытые двери. Я перегораживала ему проход.
— Ой! — Я шарахнулась в сторону. — Да. Конечно. Всенепременно. Извините.
Майк Померой вышел. Двери закрылись.
— Господи! Вот это да! Прямо не верится. Скажите… вы его знаете?
Лифт остановился, и двери вновь поползли в стороны.
На лице молодого человека появилось подчеркнуто холодное выражение.
— Да, — ледяным тоном ответил он. — Хуже него на всем свете только два человека. — И с этими словами он вышел.
Пока лифт спускался до первого этажа, я пыталась взять себя в руки.
Ну что ж, не зря я приезжала на Ай-би-эс: увидела Майка Помероя собственной персоной. Может, перед ним я выставила себя еще большей дурой, чем перед Джерри Барнсом, но я не жалею.
Ведь у меня, похоже, был один-единственный шанс столкнуться с ним в лифте, и это произошло! Я устало брела по площади перед зданием Ай-би-эс, не заботясь о том, что могу поцарапать носки своих модельных туфель. Сняв с себя пропуск, я выкинула его в ближайшую урну. Пешеходы обтекали меня со всех сторон. Деловые ньюйоркцы. У них есть работа, есть средства к существованию. Им есть ради чего жить.
В кармане зазвонил телефон. Я достала аппарат и взглянула на номер.
Ай-би-эс.
Я ответила, не подумав, что из-за городского шума и журчания фонтана мне придется буквально орать. Не очень-то профессионально с моей стороны.
— Алло!
— Ладно, — раздался в трубке голос Джерри. — Давайте попробуем.
— Правда?! — выкрикнула я.
— Да. Но только не говорите потом, что я не предупреждал вас о зарплате.
Предупреждал, что правда то правда. Платить будут меньше, чем на предыдущей работе, а мне еще на Манхэттен переезжать. Да, но в тот момент я вообще нигде ничего не получала. Как ни крути, это к лучшему.
— Договорились.
— Приходите в понедельник, — и Джерри отключился.
Поначалу я остолбенела и, наверное, была похожа на утес, стоящий на каблуках посреди пенного моря манхэттенских пешеходов. Но потом я завопила и запрыгала от радости. Человек десять шарахнулись от меня как от полоумной. Я немного покружилась и, пританцовывая, направилась к ближайшему метро.
* * *
Чтобы не терять время, по пути домой я просматривала объявления о сдаче квартир.
— Нет, домашних животных я не держу, — объясняла я парню, который сдавал, судя по объявлению, неплохую однокомнатную квартирку. — Шумные гулянки? — рассмеялась я. — Если, конечно, не считать шумной гулянкой поедание непропеченного пирога в одиночестве, то нет. И меня совершенно не волнует вид из окна. Если напротив глухая стена, мне так даже спокойнее.
— Ну, барышня, — сказал он, — вы, честно говоря, производите странное впечатление, но так уж и быть, приходите смотреть квартиру.
Квартира оказалась непритязательной, но вполне подходящей. Остаток недели я посвятила переезду. Подписав договор на аренду, я тут же набрала номер фирмы, которая занимается перевозкой, а по пути домой зашла в упаковочную контору за коробками. Все мои пожитки уместились в три коробки. Я взгрустнула. Хотя, с другой стороны, тем меньше трат на переезд. Моя новая квартира была совсем крошечной. В ней я спокойно могла чистить зубы, включить тостер, достать одежду из шкафа, открыть окно и посмотреть по домофону кто пришел, — и все это не сходя с места. Если хочешь жить на Манхэттене, приходится чем-то жертвовать. Но ради собственной утренней программы я согласилась бы жить и в обувной коробке.
Подготовка мебели к вывозу тоже не отняла много времени. Как оказалось, мебель из IKEA не только собирать, но и разбирать просто. Кроме футона. Этого монстра я купила еще в студенческие времена, и он давно уже просился на помойку.
Через несколько дней я купила в новую квартиру диван.
Может, здесь я буду жить по-человечески.
Анна обалдела от рассказа об этих переменах, когда я пригласила ее выпить по коктейльчику в свой последний вечер в Нью-Джерси. На самом деле, это было, конечно, днем. Ведь мы с Анной жили по расписанию утренних новостей.
— «Доброе утро»? — переспросила она. — Я и не знала, что они еще в эфире.
