...Уже пять лет, как Рубен жил вдали от дома. В Ереване. Уехал учиться в сельскохозяйственный институт.
Вначале он на все праздники обязательно приезжал домой. Потом стал приезжать только на каникулы. Потом выяснилось, что у него остаются "хвосты", несданные экзамены и зачеты, и в зимние каникулы надо заниматься.
А в последние два года он летом приезжал домой только на две-три недели. Остальное время с товарищами отдыхал на берегу Черного моря. Отец про себя злился, мама скучала, а я думал, что когда я тоже поеду учиться, то уже с самых первых летних каникул буду ездить на море.
- Останешься? - вдруг заговорил отец.
Рубен на секунду задержал ложку у рта, исподлобья глянул на отца, потом все доел, отставил тарелку, долго, очень долго вытирал рот и наконец сказал:
- Посмотрим.
- Да... Посмотрим! Выходит, не передумал.
И снова все замолчали. Даже арбуз не хвалили. Этого в нашем доме еще не бывало. Я не помню случая, чтобы отец когда-нибудь купил неудачный арбуз. И он любил, чтобы его хвалили за умение. Так мы и делали.
Мама убрала со стола, вытерла влажной тряпочкой стол.
Отец все еще сидел, сидел и курил.
- Говоришь, кончил институт? - снова заговорил отец.
- Кончил, отец.
- И хочешь остаться там?
- Посмотрим,-сказал Рубен.
- Когда вернешься?
- Не знаю,-ответил брат.
И я был уверен, что он действительно не знает, когда вернется в Ереван.
- А я знаю,- сказал отец.- Побродишь несколько дней, потом выяснится, что есть неотложное дело, верно?
- Никакого неотложного дела у меня нет,- сказал Рубен.- Просто я не знаю, как сложится.
- Ох! - неожиданно тяжело вздохнула мама.
- Завтра встанешь пораньше,- сказал отец, вставая из-за стола.- Надо стену сарая подправить. Уже десять часов, Амас, разбери постель, пора спать, а завтра чуть свет за дело.
Рубен посмотрел на меня и снова подмигнул. Так мы лучше понимали друг друга.
Отец примял окурок в пепельнице и пошел закрывать ворота.
- Будем спать, Тигран? - спросил Рубен.
- Будем, если хочешь,-пожал я плечами.
- Не сердись на отца, Рубен-джан,- сказала мама. - Устает он...
- Знаю, - ответил Рубен.
- Утром не вставай. Ничего с сараем не случилось, - продолжала мать.
- Тоже знаю, - улыбнулся Рубен.
- Нервничает, урожай погибает, потому и нервничает, бедный, - объяснила мать.-Всю ночь теперь курить будет.
- Знаю, знаю,-сказал Рубен.
- Спокойной ночи, - пожелала нам мама, постелив постели.
- Спокойной ночи.
Она ушла, мы остались вдвоем с братом.
Рубен закрыл дверь и посмотрел на кровати.
Я сразу понял его.
- Сдвинуть?
- Конечно, - сказал он.- Старики не рассердятся?
Я давно уже чувствовал, что он чужой в доме. Я почувствовал это еще в позапрошлом году. Не знаю, как это началось, но Рубен стал вести себя словно гость. Очень близкий всем нам, но все же гость.
Мы сдвинули кровати, стараясь не шуметь, быстренько разделись и скользнули в постели.
Рубен протянул руку, повернул выключатель, и в ту же секунду все звезды мира и только нарождающийся месяц шагнули в комнату, внося с собой приятную прохладу летней ночи.
...Засыпая, я люблю укрыться с головой, и зимой и летом. Свернусь калачиком, укутаюсь, и весь мир перестает для меня существовать. Остаюсь только со своими мыслями - приятными и неприятными. Ни звезд, ни луны ничего нет.
Потом постепенно, как бы качаясь на весах, неприятные мысли уступают место приятным, и, сам не знаю как и когда, я вдруг крепко засыпаю и сплю до самого утра.
Досаднее всего было то, что в воскресенье я должен продавать свечки. А еще неприятно, что на свете существует Сероб и Каро и всякие древнеиндийские и японские приемы.
От одной мысли что я могу испытать их на своей шкуре, меня бросало в дрожь. Словом, все то, что составляло мою тайну, пока не сулило ничего, кроме неприятностей. Было, конечно, и приятное. Но меньше.
Ну, прежде всего то, что Нвард, самая хорошая девочка в мире, теперь мой самый преданный товарищ. Потом еще то, что пираты вроде бы настоящие и не совсем настоящие.
И самое главное - это то, что приехал Рубен. Брат! Единственный в мире человек, который хоть иногда понимает меня и с которым мне уже ничего не казалось страшным и безнадежным. Рубен! Брат мой! Приезжающий как гость брат.
