– Несколько бочек вина купили на базаре?
– Да у них вроде свое, монастырское. Тьфу, кислятина.
– А, ладно, что гадать! – Скарлет, вытащив из ножен два длинных кинжала, смотрел, как медленно приближается телега. – Как обычно?
– Да, – отозвался Робин, надевая на лук тетиву.
Монастырская повозка оказалась совсем рядом.
Это было одно из самых удобных мест для нападения: лес подходил к дороге так близко, что разбойники могли быстро перекрыть телеге путь, и среди деревьев можно было привязать лошадей. Скарлет и Робин любили поджидать кого-нибудь именно на этой крошечной полянке, на пути из Ноттингема. На дороге, ведущей к Йорку, проезжих караулили обычно Эмиль и верзила Джон. Охотник Дик никогда не присоединялся к грабежам, его делом было настрелять дичи и наловить рыбы на всю шайку. А вот резвый подросток Теодор давно рвался поучаствовать в нападении, но Робин старался его не втягивать – и юный Тео оставался в лагере, занимаясь лошадьми. Работы ему всегда хватало с головой.
Главарь разбойников быстро проверил тетиву и, поймав взгляд напарника, кивнул. Через несколько мгновений оба уже стояли на дороге прямо перед повозкой.
– Доброе утро, святой отец, – весело начал Робин. – Куда путь держите, что везете?
Он привык, что на этой фразе монахи обычно цепенеют и теряются. Вряд ли от слов – скорее, при виде его длинного лука и кинжалов Скарлета. Но бравый августинец, правивший повозкой, не дрогнул.
– Помолитесь-ка, пока целы, – ухмыльнулся он.
И в тот же миг из повозки хлынули стражники. Их было пятеро – защищенных кольчугами и шлемами, вооруженных уже взведенными арбалетами. Да еще и шестой, правивший колымагой.
Робин почувствовал, как во рту тут же пересохло. Кидаться обратно в лес было поздно. Взглядом или кивком он мог отослать хотя бы напарника, стоявшего намного ближе к краю дороги, но Скарлет точно был не из тех, кто бросает в драке.
– Спокойно, – негромко, но отчетливо сказал Робин, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровнее и тверже. – Мы всех вас отпустим и никого не тронем, если вы не будете дергаться.
Чертова самоуверенность, ну почему он не держит наготове хотя бы две-три стрелы? Одна, лежащая на тетиве, – это один арбалетчик. Но глупо надеяться, что остальные пятеро промажут все сразу, стреляя с очень небольшого расстояния. Он выждал долю мгновения, понимая, что всего лишь случайный резкий жест – и начнется свалка. Потом краем глаза поймал движение одного из стражников, заметил направленный на Скарлета арбалет – и отпустил тетиву. Стрела вошла ровно в прорезь для глаз на шлеме бойца, и в следующий миг разбойник рыбкой бросился на траву, уклоняясь от арбалетных болтов – два впились в землю совсем рядом. Уилл Скарлет сбоку проделал то же самое. Еще через миг Робин был уже на ногах. Он успел, поднимаясь, выхватить из колчана две стрелы и теперь быстро повернулся к стражнику, еще не разрядившему арбалет, – но тот, шатаясь, уже оседал на траву.
Из глаза бойца торчала стрела – короткая стрела оружейника Мэтта, отлично подходящая для восточного лука. Рядом невесть откуда взявшийся юный Теодор колотил дубиной стражника в монашеской сутане – единственного, на ком не было шлема. Кольчуга, правда, под сутаной явно была, но лжемонаху, получившему несколько хороших ударов по голове, она не помогла.
– Эй, дочь охотника, – крикнул Робин, не оборачиваясь, – ты ведь всех троих держишь на прицеле?
– Конечно.
– Спасибо. Слышали? Кто шелохнется – получит стрелу в глаз. Тео, оставь его, хватит. Скарлет, мы докатились, нас выручают женщины и дети.
– Ты их что, хочешь отпустить? – проворчал Уилл.
– Да. Пусть передадут привет шерифу, – он обвел взглядом трех оставшихся стражников. – А я ведь обещал: все уцелеете, если не будете дергаться. Бросайте оружие, снимайте кольчуги и шлемы. И давайте веревки. Вы же нас собирались чем-то вязать?
– Тео? – Скарлет быстро подхватил побелевшего подростка. – Что такое? Тебя задели?
– Нет. Я… я его убил? – Теодор растерянно кивнул на стражника с окровавленной головой, лежавшего у повозки.
Разбойник, наклонившись к лжемонаху-стражнику, отвел в сторону ворот сутаны, приложил пальцы к шее бойца и через некоторое время кивнул:
