Лодка материализовалась из белесого пара незаметно, словно соткалась из серых струек, поднимающихся над водой.
Я встал на ноги, отряхнул брюки и сощурил глаза, пытаясь разглядеть перевозчика. Кажется, греки называли его Хароном. Лодка приближалась ко мне совершенно беззвучно. Сквозь серый туман, стелившийся над рекой, проглянули темные доски, такие старые и гнилые, что было непонятно, как они еще держатся на воде. Из того же дерева, вероятно, был создан и корабль-призрак. «Летучий Голландец», обреченный вечно скитаться по морям и приносить гибель всем морякам, встретившимся на его пути.
По моим рукам пробежали колючие холодные мурашки.
В лодке был только один пассажир. Сначала мне показалось, что это фигура мифического перевозчика Харона, переправляющего души умерших на берег, с которого нет возврата. Но затем я увидел, что в лодке находится человек, которого я меньше всего ожидал здесь увидеть.
Призрачная фигура, которую я видел, была женской.
Лодка приблизилась ко мне настолько, что я смог разглядеть не только ее силуэт, но и лицо, доселе скрытое широкополой шляпой. Женщина подняла голову, из-под вуали блеснули длинные, как у египтянки, глаза.
— Я жду, — сказал женщина, не разжимая губ. — Иди сюда.
И мертвое эхо подхватило ее слова.
Я вынырнул из сна, как из морской глубины, жадно хватая легкими воздух.
Минуту сидел на постели, пытаясь отдышаться. Сердце выбивало невероятной сложности ритмы, которые я никогда не смог бы повторить, на лбу выступила испарина.
Черт! Приснится же такое!
Я упал на подушку, не закрывая глаз. Вечером я не задернул штору, и луна светила в мое окно мертвым бледным светом.
Тихо. Страшно.
Некоторое время я пытался успокоиться и вернуть сон. Но сон, вспугнутый кошмаром, отлетел от моей постели, и поймать его в силки можно было только с помощью снотворного.
«Придется идти на кухню», — подумал я.
Машинально отметил, что именно подумал, а не произнес вслух, и снова похвалил тебя за адекватность.
Кряхтя, вылез из теплой постели и побрел вниз. Включил свет, открыл холодильник и достал с боковой полочки упаковку снотворного. Две таблетки за одну ночь — это, конечно, круто, но я должен выспаться. Должен хотя бы потому, что завтра мне предстоит наверстать все, что я не доработал в последнее время.
Я налил в стакан немного сока, кинув в рот прямоугольную маленькую пластинку и запил ее.
Закрыл холодильник, подошел к окну, выглянул в живую, дышащую тьму.
В саду у меня нет осветительных приборов. Обычно, если я устраиваю посиделки на свежем воздухе, то вытаскиваю из дома торшер с кучей всяких удлинителей. Я уже не раз думал о том, что нужно повесить в саду какие-то фонарики, но все эти благие намерения до сих пор остаются исключительно в проектах.
Сад поглотила ночная тьма. Деревья слились в одну темную абстрактную картинку, и отличить их друг от друга было невозможно.
Я неторопливо допивал сок, глядя в шуршащую листьями ночь, как вдруг…
Вдруг! Снова «вдруг»! Ненавижу это слово!
…вдруг увидел, что в темноте плавно движется что-то светлое.
Сначала я подумал, что ко мне в сад забрела бродячая собака. Но пятно приближалось, увеличивалось в размерах и через минуту выросло в человеческий рост.
— Что б тебя, — сказал я негромко. Спохватился и умолк. Договорились же, никаких разговоров вслух!
У меня в саду, несомненно, бродит человек. Человек, одетый во что-то светлое. «Бомж?» — подумал я. И тут же пожал плечами. Интересно, как он сюда забрался? Забор у меня высокий, без лестницы не обойтись…
«Вот сейчас пойду, и все выясню», — подумал я с раздражением. Поставил пустой стакан на стол, не выключая света на кухне, отправился в сад. По дороге бросил короткий взгляд на часы. Полночь. Время призраков.
— Я в это не верю, — сказал я громко. И даже не одернул себя за разговоры вслух. Что за мистика, в конце концов!
Я шел к входной двери, по дороге включая свет везде, где только мог. В кухне, в коридоре, в кабинете, на веранде, перед крыльцом…
Отпер дверь, выскочил в сад, дышавший дождевой свежестью, сердито огляделся вокруг. Никого.
— Глюки? — спросил я вслух.
