— Переодеваться. Одежда, видите ли, плохо пахнет… Да у меня с этим запахом связаны самые лучшие воспоминания жизни!
— Может, махнемся? — предложил Юрка, наивно округлив глаза.
Глеб поперхнулся и сделал вид, что не расслышал. Я расхохотался дьявольским смехом.
Мы поднялись в мою комнату. Я огляделся. На стуле валялись джинсы, которые я выделил для Егора. При воспоминании о нем у меня слегка свело желудок.
— Вот, — сказал я и поднял джинсы с сиденья. — Их вчера Егор немного поносил. Других, извините, нет.
— Отлично, — ответил Юрик с энтузиазмом и подхватил штаны. — А майка какая-нибудь найдется?
— Майка найдется, — ответил я. Открыл гардероб и достал оттуда набор дешевых индийских маек.
— Подойдет? — спросил я.
— Грандиозно! — ответил Юрик. Он уже успел сбросить с себя грязные брюки и влез в мои джинсы. Они были ему коротки, так же как и Егору, но Юрик проявил смекалку, нагнулся и закатал штанины до загорелых икр.
— Бриджи получились, — сказал я.
— Ага.
Юрик достал из стопки майку черного цвета и ловко втиснулся в дешевый текстиль.
— А майка в самый раз, — заметил я. Поднял с пола разрезанные клочья ткани, которые еще день назад были белой майкой, так же ловко сидевшей на Егоре. Вот сейчас выброшу их в мусорный контейнер, и избавлюсь от всех воспоминаний сразу.
— Майка Егора? — спросил Юрик.
— Да.
— И что вы хотите с ней сделать?
Я удивился:
— По-моему, это очевидно. Выброшу.
— Нет, — твердо ответил Юрик.
Я удивился еще больше.
— А что вы предлагаете? На память оставить?
— Наоборот, — ответил Юрик. — Это нужно сжечь. Нужно сжечь все, что может напомнить о раненом. Ну, не знаю… Бинты, повязки, постельное белье, если оно в крови… Все!
Я почесал затылок.
— Слушайте, а вы правы…
— Вы мусор не выбрасывали за эти два дня? — спросил Юрик.
— Нет.
— Слава богу. Они наверняка в нем покопались бы.
Я представил себе, что могло произойти, содрогнулся и повторил вслед за гостем:
— Слава богу!
И как мне в голову не пришла такая простая мера предосторожности?
— Невозможно предусмотреть абсолютно все, — сказал Юрик, наблюдавший за моим лицом. — Не огорчайтесь. Главное, что вовремя спохватились.
Я кивнул.
— Ну, что, готовы? — спросил я весело.
Юрик оглядел себя со всех сторон и со смущенной улыбкой поднял на меня глаза. Он был значительно младше Егора. Лет двадцать пять, не больше. И еще он был гораздо симпатичней моего бывшего гостя. Впрочем, парень просто не успел заматереть, как Егор. Все впереди.
— Я не очень смешно выгляжу? — спросил Юрик.
— Нормально выглядите, — ответил я.
— Тогда я готов.
Мы вышли из комнаты и спустились вниз, на кухню. Глеб сидел за накрытым столом в гордом одиночестве и торопливо угощался свежей рыбой. Увидев нас, он на мгновение смутился и сделал жест в сторону стульев.
— Присоединяйтесь, — пригласил он невнятно.
— Скотовод, — ответил я, усаживаясь. — Дождаться не мог?
— Не мог! — сердито пробурчал Глеб.
Минут десять за столом царила тишина, изредка прерываемая отрывистыми междометиями, выражающими восторг и восхищение. Через десять минут Юрик откинулся на спинку стула и отодвинул от себя тарелку. Еще через пять минут то же самое сделал я. И последним к нашей сытой компании присоединился Глеб. Минуту мы сидели молча, только нежно поглаживали раздувшиеся желудки.
— Юра, вам чай или кофе? — спросил я.
— Все равно, — ответил гость вяло.
— А вчера мы, помнится, были на «ты», — напомнил Глеб.
— Вчера было не до церемоний, — возразил я.
— Я не возражаю, — торопливо заверил Юрик. — Ко мне можно обращаться на «ты».
— И ко мне, — сказал Глеб.
Я минуту поразмышлял, не слишком ли парень молод, чтобы мне «тыкать», но потом махнул рукой.
— И ко мне.
— Атас! — подвел черту Глеб. — Тошка, свари кофе, а я пойду в туалет схожу.
— Это обязательно нужно было довести до нашего сведения, правда? — сказал я.
— Не будь ханжой! — укорил меня Глеб. Вылез из-за стола и вышел из кухни.
Я поднялся со стула и принялся сгружать грязные тарелки в одну стопку.
— Давай помогу, — предложил Юрик.
Я хотел отказаться от помощи гостя, но вспомнил про уважение к старшим и сказал:
— Давай. Собери все, грузи в раковину. А я пока кофе сварю.
