— Ах, при личной встрече…
Я нахмурился. Может, какая-нибудь фанатка-психопатка? Таких у меня немного, но все же имеются.
— Может, она из тех?.. Не вполне адекватных? — предположил я осторожно.
— Не похожа, — ответила жена. — Она оставила свой номер телефона, сказала, что пробудет в Городе еще несколько дней. Просила тебя немедленно позвонить.
— Диктуй, — сказал я со вздохом.
Оля продиктовала мне номер телефона. Похож на городской. Узнаю, кому он принадлежит, а потом позвоню.
Я забил номер в память мобильника и позвонил Сашке.
— Сколько страниц сделал вчера? — спросила она требовательно.
Я скис.
— Пять.
— Пять? — вознегодовала Сашка. — С ума сошел?
— Саш, я наверстаю.
— Чем ты там занимаешься?!
— Саш, я сегодня же наверстаю.
— Тебе в начале июля роман сдавать!
— Саш, я нагоню.
— Я сейчас приеду, проверю, чем ты занимаешься…
— Нет! — закричал я испуганно. — Только не сегодня!
Минуту Сашка удивленно молчала. А потом недоверчиво спросила:
— У тебя там баба, что ли?
Я начал смеяться. Смеялся так долго, что Сашка обиделась и отключилась. Интересно, женщины способны думать о чем-то другом? Я сложил аппарат и протянул его Егору.
— Все в порядке? — спросил он вежливо.
— В порядке, — ответил я.
В моем обычном порядке. Если существующее положение дел вообще можно назвать этим словом. Проще говоря: «На западном фронте без перемен».
Егор забрал телефон и проинформировал меня:
— Я успел довольно много наговорить.
Я махнул рукой.
— Пустяки! Не обременяйся!
Егор кивнул и вышел из кухни. Мы с Глебом остались вдвоем. Несколько минут мы сидели молча. Я допивал кофе, Глеб курил сигарету за сигаретой. Наконец я не выдержал и взвился:
— Слушай, имей совесть! Долго ты будешь меня отравлять!
— Какая разница? — ответил Глеб философски.
Ответ меня озадачил.
— То есть?
— Какая тебе разница, от чего умирать, — перевел Глеб. — У тебя есть потрясающая возможность скончаться гораздо быстрей, чем это происходит от сигаретного дыма.
Я поперхнулся остатками кофе. Вытер рот и попросил:
— Не напоминай…
— Хочешь — не хочешь, придется об этом подумать, — ответил Глеб. — Хотя бы в целях самосохранения.
Я сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
— Что ты предлагаешь?
Глеб разогнал дым ладонью.
— Пока не знаю.
— Вот и молчи, раз не знаешь.
Он усмехнулся. Допил кофе, загасил окурок и спросил:
— Как у тебя дела на личном фронте?
Я поразился. Глеб, конечно, иногда бравирует своей бесцеремонностью, но эта его бравада носит внешний характер. Приятель хорошо воспитан. Задавать такие вопросы совершенно не в его духе.
— Все нормально, — ответил я обтекаемо. — А почему ты спрашиваешь?
Глеб пожал плечами.
— Понятия не имею. Беспокоюсь за тебя, вот и все…
— Спасибо, — ответил я сухо. — Не беспокойся.
— Как скажешь.
Над столом повисла мучительная пауза. Впервые в жизни я чувствовал себя неловко в присутствии друга детства. Интересно, с чего он начал задавать мне подобные вопросы?
Вошел Егор, и я облегченно перевел дыхание. Кажется, Глеб тоже. Егор сел на свое прежнее место и обвел нас с Глебом пристальным взглядом. И под этим неторопливым взглядом мы с приятелем мгновенно подтянулись, как солдаты на парадном плацу.
— Значит, так, — сказал Егор размеренно. — Через час сюда привезут одежду.
— Какую? — спросил я испуганно.
— Нужную, — ответил Егор веско. Вытянул из-за стола правую ногу и пригласил:
— Посмотри сам. Можно в таком виде показаться противнику?
Брючина заканчивалась чуть ниже икры. Да, не думал, что все так плохо. Оказывается, Егор выше меня почти на десять сантиметров.
— Можно закатать, — сказал я неуверенно.
— Нет, — отказался гость. — Никакой липы. И потом, нужно чем-то прикрыть плечо. Сам понимаешь, светиться с повязкой мне не выгодно.
— Невыгодно, — согласился я.
— Вот я и велел ребятами достать два одинаковых жилета. Один для меня, другой для двойника.
— Ты прав, — сказал Глеб, вклиниваясь в беседу. — Мы не имеем права на небрежность. Уж слишком шаткие у нас позиции.
— Ты даже не представляешь себе, насколько они шаткие, — спокойно подтвердил Егор. — Мне не хочется вас пугать, ребята, но положение кислое. Один заклятый друг костьми готов лечь, лишь бы не выпустить меня отсюда.
