— Ты в этом уверен? — спросил Егор.
Я удивился.
— В том, что он застрелился?
— Нет, в том, что он сошел с ума. Может, ему просто не повезло с женой и любовницей?
Я молча кивнул. Вполне возможно. Моя судьба вообще как-то удивительно пересекается с судьбой прадеда. Просто позор, что я так мало о нем знаю.
— Зачем она все забрала? — спросил я. — Дневник, фотографии, пистолет… Улики уничтожала?
Егор почесал в затылке. Ответил медленно, тщательно подбирая слова:
— Просто человеку с… обычным воображением, не отравленному наркотиками, все эти вещи показались бы…
Егор остановился, поискал слово.
— Смешными? — подсказал я, криво усмехаясь.
— Неубедительными, — смягчил Егор. — И подозрительными, конечно… Саша услышала наш разговор, поэтому поторопилась все унести. До моего прихода.
— А как она открыла дверь? Я же помню, что запер кабинет! Связка была у меня в кармане!
— У кого были вторые ключи от дачи? — напомнил Егор.
Я снова кивнул. Ну, да. Вторые ключи от всех дачных замков были у моей жены. Как и полагается во всех приличных семьях.
— Кстати, Глеб рвался тебя навестить, но я попросил его немного подождать, — продолжал Егор. — Не знаю, захочешь ли ты сейчас с кем-то общаться…
— Путевку на Красное море организовали тоже они? — спросил я.
— Они, — подтвердил Егор. — Глеб был единственным человеком, к которому ты мог обратиться в трудную минуту. Они хотели тебя полностью изолировать.
— Они не знали, что есть еще ты.
Егор скупо улыбнулся.
— Да уж, — подтвердил он. — Не думали, не гадали… Я получился незапланированным препятствием.
Я поставил локти на колени и подпер щеки обеими руками.
— Даже не знаю, как бы со мной было, если бы ты побежал тогда в другую сторону, — сказал я тихо.
— Но я побежал туда, куда надо, — мягко ответил Егор.
— Думаешь, это случайность? — спросил я.
Егор с легкой улыбкой посмотрел на меня.
— По-моему, ты начинаешь верить в бога, — сказал он.
— Не знаю, — ответил я. — Правда, не знаю.
Мы снова замолчали.
— Сюда несколько раз приходил местный священник, — проинформировал Егор после небольшой паузы. — Отец Михаил, кажется… Ты его знаешь?
— Видел один раз, — ответил я равнодушно. — Что ему было нужно?
— Он за тебя беспокоился, — ответил Егор. — Говорил, что ты очень плохо выглядел, он боялся, как бы чего не случилось. Говорил, что как-то приходил, стучал в ворота, но ему никто не открыл.
— Я не дополз, — объяснил я. — Свалился без сознания.
— Он на этом не успокоился. Узнал твой домашний телефон, дозвонился твоей жене. Она сказала, что все в порядке…
Егор споткнулся и замолчал. Молчал и я, потому что сказать больше было нечего.
Впрочем, был один вопрос, который меня волновал. Волновал гораздо больше, чем все остальное. Может быть, это было единственное, что еще могло меня волновать.
— Зачем они это сделали? — спросил я очень тихо.
Егор долго молчал. Потом закинул ногу на ногу, обхватил ладонями колено и неохотно сказал:
— Бог их знает… Наверное, имели к тебе претензии морального порядка… Или материального. А может, и те, и другие вместе взятые.
Он пожал плечами и резюмировал:
— Дети лета! Я же тебе говорил: у водных знаком со Львами полная несовместимость!
Я встал со скамейки и пошел к машине.
— Ты куда? — окликнул меня Егор.
— Куда угодно, — ответил я, не оборачиваясь. — Оставаться здесь я не могу.
Я перебрался в гостиницу.
День мой проходил размеренно: от одного приема лекарств до другого.
Спал я исключительно со снотворным, перед любым приемом пищи забрасывал в рот горсть таблеток, а в промежутках поедал оставшиеся препараты.
Работать я перестал давно, и даже не потрудился перетащить с дачи в гостиничный номер свой верный «Пентюх».
Чего зря таскать?
Мозг одеревенел, покрылся густой пыльной плесенью и перестал требовать подпитки. Я больше не покупал книг и давно перестал интересоваться тем, что происходит вокруг меня.
Я даже на улицу выходил редко, как пугливый домашний кот.
После двадцати пройденных шагов у меня обычно начиналась одышка, сердце выбивало дикие неровные ритмы, и я тут же начинал озираться в поисках ближайшей лавочки.
Сидеть на лавочке было скучно, потому что общаться с самим собой, как раньше, я не мог, а знакомиться с новыми людьми для меня было еще мучительней прежнего.
